кто, как не он, знал важность положительных эмоций для

поддержания здоровья в целом и для поднятия духа в час-

тности, - Наев, блаженно потянувшись, изрёк:

– Что может быть лучше, чем ужин дома с любимой

женой?

– Ничего не может быть лучше, чем видеть за ужином

любимого мужа и кормить его овощами, выращенными

своими руками, без пестицидов, без генетически модифи-

цированной пищи и другой неблагоприятно действующей

на организм химии, созданной для оберегания урожая от

насекомых и различных вредоносных пожирателей, тем

самым оставляя последних без средств поддержания сво-

ей жизнедеятельности, - собирая посуду на поднос, ска-

зала Светлана Ивановна.

– Умница, моя! Но этим ты только отсрочишь неиз-

бежность перестройки своего организма на повсеместно

используемое питание.

– Ничего не поделаешь. Но буду противостоять до

последнего!
– с улыбкой произнесла Светлана Ивановна.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? Ты что-то сегод-

ня бледненькая. Тебе нездоровится?
– участливо спросил

Наев, с некоторой тревогой заглядывая в зелёные глаза

жены.

– Нет-нет. Не волнуйся.

– Ты не ответила, - продолжал настаивать Валерий

Степанович.

– Ничего, - поторопилась успокоить его жена.

– Ничего и есть ничего. Ничего - это там, где ничего

нет, ничего не положено. Где ничего не положено, там не-

чего взять. Ничего - это за пределом чего-то. Ничего -

это отсутствие. Чего? Отсутствие всего. Говоря "ничего",

есть опасность приблизиться к ничему, то есть к ничто.

– Я чувствую себя нормально, - успела вставить

Светлана.

– Нормально. Хм. Это на грани. На пограничной зоне

от нормы и не нормы.

– Хорошо. Я чувствую себя, как всегда, хорошо, - быс-

тро проговорила Светлана Ивановна, опасаясь дальнейше-

го словесного излияния мужа, любившего поговорить -

хлебом не корми, дай только повод. Вот повода она и не

хотела давать, не желая расстраивать своего любимого

до обожания спутника жизни. Да и по деликатности сво-

ей утонченной натуры она не хотела своими страданиями

отягощать другого человека, пусть даже и родного мужа.

– Возьмем слово "есть". Говорят: "Идите есть".

Есть - значит, кушать, питаться тем, что есть. Если ниче-

го нет, то и нечем питаться. Едят то, что есть. Богатейший

язык, если вдуматься. Воистину богатейший! Нам некогда

вдумываться. Мы говорим, не думая, не используя всего

богатства нашего великого и могучего.

– Хана сегодня приезжала, - тихо произнесла Светла-

на. Справившись с посудой, которую уложила в посудомоеч-

ную машину, она теперь села напротив мужа, опустив глаза,

не решаясь помешать ходу его мыслей, разглаживая скла-

дочки маленькой ладошкой на лёгкой юбке голубого цвета с

узорчатой каймой по подолу, доходящей до щиколотки.

– Хана? Это хорошо. И что?

– Ничего. Приезжала, и я была рада видеть её.

Профессор Наев был сосредоточен на какой-то мысли,

которую обрабатывало его сознание. По всей видимости,

идея его сильно захватила, и он не сразу среагировал на

имя любимой внучки. Большим и средним пальцами он

провёл несколько раз по верхним векам, как бы сбрасывая

напряжение, и, тряхнув головой проговорил.

– Надеюсь, она не сбежала на этот раз с занятий? Ос-

талось учиться чуть больше двух недель.

– На этот раз она совсем немного опоздала, и ей при-

шлось после дисциплинарного наставления приехать ко

мне, чему я была очень рада. Но не это важно. Понимаешь,

она увлечена, - Светлана Ивановна произнесла тихим,

умиротворяющим голосом, довольная тем, что ей удалось

сбить с мужа погружённость в себя, к которой она так и