– Приду.

И разворачивается, чуть не задев его волосами, и бегом бежит обратно, туда, где ее уже зовут со спортивной площадки, эта самая нелогичная женщина на всем восточном побережье.

Хаус смотрит ей вслед. Приду! Морской прибой ударяет ему в ноги вместе с этим словом, чайки, взвившись с криком, кружатся у мола.

– Приду!!!
– сразу тянет внизу живота, и яркий день вокруг становится еще ярче, и песок желтее, и крики чаек громче, и море синее.

И весь сегодняшний день до вечера не имеет значения.

***

...Да, он, конечно, сомневается - а вдруг она не так сказала или ему послышалась? И вообще, если даже пообещала - придет ли? Это непрестанно встает перед ним, и не сказать, чтобы он мог назвать не мучительным это ожидание сумерек. Уже и солнце спустилось и село в море, и сумерки посерели, и семьи с детьми свернули свой багаж и ушли с пляжа, и стихли крики чаек, и зажглись фонари, и только размеренный шум прибоя, кажется, слышен в этой тишине отчетливее.

...Но она приходит - поздно вечером, когда уже сгустились сумерки, и сам воздух, кажется, сгустился от напряжения, стал темно-серым, и в этом воздухе невозможно унять напряженное биение сердца. Приходит, остановившись посреди его номера, усмехнувшись, проводит рукой по его щеке.

Тринадцатая сегодня спит одна; и весь мир, все дыхание моря сосредоточилось сейчас здесь, в его комнате.

...Что же скажешь дальше? Все как обычно, все происходит как по закручивающейся спирали; выше и выше, и глубже и глубже, как тысячи раз до того и раньше; и все яснее и яснее - а яснее всего, невозможно ясным, становится все в самом конце, когда он, на вершине блаженства, окликает ее:

– Стей-си... Стейси!

Глава 4

– А вам не доводилось плавать по морю?

– Я была раза два на Балтике, но это совсем другое...

Г. Мнишек, "Прокажённая"

Утро наступало постепенно - криками чаек у моря, запахами с кухни, медленно освещавшим весь мир солнцем.

Открыв глаза, он медленно повернулся к ней, пододвинулся, тронул щекой ее голое плечо.

"Harsh..." - тихо сказала она, не поворачивая головы. Как коротки английские слова - лишь один выдох, губами: harsh... Яркое солнце светило сквозь край кружевной занавески, проглядывавшей из-за штор, слепило глаза.

За спортивным бревном, поодаль, у края пляжа, стояли старые качели под навесом. Хаус сидел на них, рассеянно покачиваясь.

Она села рядом с ним, положив голову ему на плечо. Скрип, скрип... старые качели, туда-сюда, босоножками по песку.

Они молчали и глядели в сторону моря, где в туманной выси все так же кружили чайки.

Утром она сидела на бревне у моря, накрывшись своей вязаной кофтой. Он подошел и сел с ней рядом.

– Нельзя так постоянно, - сказала она, кривя рот, как ребенок.
– Ты говоришь со мной, а видишь - другую, а видишь - Анастасию.

Он промолчал.

Прозрачным светом сегодняшнего дня, яркостью солнца...

На пляж опять выползла вся компания. Чейз и Кэмерон весело толкались на шезлонге, роняя и бросая мяч...

Весь мир прозрачен и плавится от солнца, воздуха, света.

Хаус приподнялся на локте. Она опустила на колени газету и потянулась за соком.

– ...Если бы ты, - сказал он, продолжая начатый разговор, - когда-нибудь узнала, что такое настоящая боль...

– А я знаю, - отозвалась она, обернувшись к нему.

Хаус потупил глаза.

– Я не о физической боли.

– А я тоже.

Он взглянул на нее: розовая пляжная разлетайка, сползающая с плеча, широкополая шляпка, из-под нее светлые локоны до плеч.

– Какой-нибудь первый парень в колледже?
– лениво интересуется он.
– Самым стандартным образом разбил тебе сердце, и ты решила стать Беспощадной Стервой?

Эмбер пожала плечом.

– Не суди остальных по собственному жизненному опыту, - сухо сказала она.

Прозрачное солнечное марево стоит над всем пляжем, слепит глаза, клонит голову в сон.

Сквозь задернутые занавески вползает в номер. Хаус поворачивается к ней. "Массажик сделать тебе? Поворачивайся". Она поворачивается на живот, обхватывает руками подушку, щурясь от пробившегося сквозь занавески солнца, смаргивая проступившие от резкого света слезы. И все, что он думает сейчас, гладя и целуя ее шелковую от морской воды кожу - каково себя чувствовать, когда в тебя врезается трехтонный грузовик, сминая стену автобуса? Когда огромная масса железа бьет по живому человеческому телу, сотрясая и сминая внутренние органы, когда ее почки превратились в кашу, - когда никуда не денешься от вины, не загладишь её всё равно ничем?