Нет, это уж слишком…

Его сотовый, лежащий среди вороха папок, пронзительно зазвонил, мы повернули к нему головы. Это знак того, что достаточно, беседа окончена. Мы оба не в состоянии ее продолжать. Я поднялась на непослушные ноги, чуть отодвинув стул в сторону, иначе, вставая, задела бы Савельева грудью – так близко он находился ко мне. И волновал меня этим: аурой своего тепла, запахом туалетной воды – хвоя, чуть-чуть пряного сандала и ментола…

– Я очень прошу вас подписать мое заявление, - тихо, но бесстрастно произнесла я, когда сотовый смолк. Через несколько секунд рингтон зазвучал вновь.

– Подпишу, как только будет названа причина, - в ответ процедил он и, шагнув к телефону, освобождая меня от давления своей близости и взгляда, ответил на звонок, сердито выкрикнув: ”Да, говорите!»

Я не стала дожидаться его очередной свободной минуты, постаралась как можно быстрей и бесшумней покинуть кабинет.

***

Преодолеть сегодняшний день, а завтра будет совершенно иной. Именно – преодолеть, не пережить. Завершить дела, привести их в тот порядок, в котором легко сориентировался бы новый человек.

Конечно, он отпустит меня, он не посмеет не подписать мое заявление. Нужны объективные причины моего ухода? По какому праву он требует назвать их? Согласно трудовому законодательству, я могу уйти в любой момент, не озвучивая никаких оснований для этого. Не понимала его. Не понимала его несдержанности, его требований, его отношения. Что за ребячество?

Я перебирала вещи в ящиках своего стола – там тоже требовалось навести порядок, а заодно и найти таблетки от боли в желудке – когда Вадим Евгеньевич прервал меня. Выпрямилась и застыла, не желая оборачиваться, механически подравняла стопку извлеченных распечаток.

– Арина Витальевна, - на край моего стола легла черная папка. – Вы еще должны помнить этих девушек, - длинный указательный палец постучал по пластику обложки. – Все они прошли собеседование для вакансии продавца-консультанта.

– Да, помню, - кивнув, я повернула голову и увидела его бедро, облаченное в светло-серую ткань брюк, кисть руки, спрятанную в кармане.

– Просьба подобрать для них командные и профессиональные тренинги и вложить сюда распечатанную информацию по ним. Даты проведения будут оговорены позже.

– Хорошо, я поняла.
– Собралась взять папку, но Савельев вдруг придавил ее сверху ладонью, добавив:

– Отчитаетесь лично мне. Результаты я жду уже вечером.

Вновь деревянно кивнула.

– Я сделаю, - и положила порученную папку в лоток со срочным.

Он не торопился уходить. В течение нескольких мгновений - я чувствовала это - изучал взглядом меня, мое рабочее место. Наверное, заметил и бумажный пакет, куда успела сложить принадлежащие мне вещи: блокнот, набор гелевых ручек, калькулятор… На щеках почему-то запылал румянец, от волнения кожу стало покалывать. Я застыла в одной позе, туго натянутой струной, не решаясь пошевелиться, глубоко вдохнуть.

– Делайте, - наконец бросил он и отошел.

***

Я как раз распечатывала порученное мне Савельевым, психологически готовилась к тому, чтобы вновь войти к нему в кабинет и, сдав папку с материалом, вернуться к вопросу своего увольнения, когда мимо прошел Артем. Упав в кресло, парень потер ладонями лицо, рассмеялся, а затем весело взглянул на меня, вытаскивающую из принтера листы:

– Босс чудит второй день, - пояснил после короткого смешка. – Чудеса в решете! Он сам на себя не похож.

Кивнув, выдавив вежливую улыбку, я вернулась к своему столу. И что мне ответить Кожухову? Что, возможно, я замешана в странном поведении нашего руководителя?

– Да и ты странная, - заметил через минуту Артем, наблюдая за мной. – Какая-то понурая, подавленная. И молчаливее обычного. Что-то стряслось?

Я прекратила проверять и сортировать распечатки, все еще хранящие тепло принтера. В любом случае меня выдает напряженное покрасневшее лицо. И Артем заслуживает того, чтобы узнать новость из моих, не чужих уст.

– У меня больна мама, - подняв голову, встретила пристальный, ставший сочувствующим взгляд Кожухова. – Собственно, поэтому и написала сегодня заявление об уходе. Хочу вернуться домой, в Менделеевск.

Подавшись вперед, Артем громко выдохнул.

– Черт побери… Арин, а может, еще подумаешь, а? Я уверен, что босс войдет в положение…

Я отрицательно покачала головой:

– Все уже обдумано. Вадим Евгеньевич подпишет заявление.

– М-м, это объясняет многое… - задумчиво пробормотал Артем.