В это время раздался еще звонок. Открывать дверь вышла сама Памела.

Перед нею стоял Ганс Хеллер.

Он вежливо приподнял шляпу.

–  С добрым утром, сударыня.

–  Вы?!

–  Как видите.

–  Что вам угодно?

–  У меня разговор с Ласкаром Долли.

Она побледнела, но не отходила от двери, загораживая вход.

–  Он болен. Он не примет вас.

–  Но у меня очень важный разговор, сударыня. Дело касается вас.

Если бы взгляд мог жечь, от Хеллера в тот же миг осталась бы горстка пепла. И все же Памела не выдержала. Преодолевая слабость, она закрыла глаза. Ударить его? Но что будет дальше? Пустить? Боже мой, это невозможно! Уж лучше она… Только бы не беспокоить Ласкара, не волновать! Он не выдержит, она знает это.

Хеллер стоял, нагло улыбаясь.

–  Уходите… Идите к себе, Хеллер. Я приду к вам. И все принесу.

Он с облегчением вздохнул, приподнял шляпу и стал спускаться вниз. Памела стояла в дверях, крепко ухватившись за ручки. Она испытывала такую слабость, что боялась упасть. Глаза ее были закрыты.

Что делать?

На этот раз Ласкару Долли не повезло. Он продолжал прихварывать, не выходил из дома, больше лежал. Болезнь есть болезнь, ничего не поделаешь.

По утрам он чувствовал себя прекрасно. Сердце билось ровно и сильно, никаких болей. Ласкар вставал, потягивался.

вслушивался в глухое биение сердца. Все в порядке, а что касается небольшой слабости… Ну, это он просто залежался. Со всеми бывает.

Обманувшись, он садился к столу и начинал работать. Проходил час, другой, притаившаяся болезнь потихоньку начинала сжимать сердце. Ласкар бледнел и, виновато улыбаясь, пробирался к постели. Все. Никакой работы. Покой и лекарства. Дела и заботы снова отодвигались, он закрывал глаза и лежал, лежал, стараясь ни о чем не думать.

Стараться, конечно, можно. Например, если считать до тысячи и обратно. Но вот ни о чем не думать просто невозможно.

Чаще всего он думал о своей неладной судьбе и непременно связывал ее с судьбой открытия, сделанного в лаборатории брата.

Теперь уже можно было говорить об открытии: в этот последний месяц Карел и Полина поставили все точки над «и». Проблема решена. Дело за ее практическим выполнением, а если говорить точнее - за ним самим, за его электронным устройством.

Постельный режим никак не устраивал Ласкара. Впрочем, найдется ли хоть один человек, который добровольно согласится на такую вот домашнюю изоляцию? Все планы у него полетели к дьяволу. Уж на что Карел выдержанный человек, но и он едва скрывал досаду. Ведь они уже давно должны были начать сборку кибернетического устройства. Но как ее начнешь, когда главному конструктору и теоретику Ласкару Долли с трудом удается посидеть за письменным столом час-другой в день. Конечно, кое-что делается и за этот час-другой, но поначалу будто бы простой эксперимент разросся и стал настолько значительным, что потребовал новых длительных усилий. Работа урывками никого не устраивала. Вот если бы встать, поехать в лабораторию и с головой уйти в разрешение сложнейших задач! О своем институте он уже и не думал. Только бы помочь брату!..

Рано или поздно он все же встанет. А пока надо довольствоваться тем, что имеешь. Урезанная логика.

В передней раздался звонок. Ласкар оживился.

Это, конечно, Карел. Он обещал сегодня быть. Так и есть, его голос.

С завидной бодростью, розовощекий, улыбчивый, Карел вошел в комнату, пропахшую лекарствами и старыми книгами.

–  О, ты выглядишь героем, Ласкар!
– выкрикнул он прямо с порога.
– Смотри-ка, и не стыдно тебе с такой свежей физиономией продавливать подушки! Куда только смотрит Памела? Тебя можно посылать колоть дрова…

Ласкар прекрасно понимал притворство брата, но ему было приятно слышать такие слова. Может, и впрямь дело идет на поправку. Однако здравый смысл тут же брал свое, Ласкар хмурился и смущенно покашливал.

–  Будет, будет тебе. Я-то знаю. Садись, говори, что там у вас.

Карел начал рыться в своей разбухшей папке.

–  Купель испытывали снова. Это уже в девятый раз. Все отлично. Мы закончили еще один опыт на кроликах. Помнишь, я тебе обещал? На, смотри. Ты поймешь без пояснений.

Он протянул пачку фотографий.

–  Пожалуйста, по порядку. Дата на оборотной стороне.

Глаза Ласкара загорелись любопытством.

–  Эдит?
– спросил он, посмотрев на первую карточку.

–  Она. Накануне эксперимента.

–  А это когда? И кто?

–  Тоже она. Ты ведь давно не видел се. Я нарочно не показывал. Эдит спустя три месяца после эксперимента.

–  Черт возьми, Карел!

–  Смотри дальше, - сказал Карел.

–  Ну, а здесь тоже Эдит?

–  Да.

Он отложил фотографии, закрыл глаза. Снова открыл их, сказал:

–  Знаешь, трудно поверить. Молодой крольчонок. За восемь месяцев…

–  Вот какая разительная перемена. К сожалению, подобное чудо нас уже не устраивает.

Ласкар не понял. Тогда Карел объяснил подробнее:

–  Все дело в темпе жизни. Мы чего-то не доглядели, и жизнь в обратную сторону пошла быстрее, чем хотелось. Крольчиха Эдит за восемь месяцев успела проскочить около трех лет жизни в переводе на нормальную.

Ласкар смотрел на брата во все глаза. До сих пор он об этом не слышал.