– Глупец!
– Павел спустил курок. Запахло порохом, и этот запах показался божественно приятным.

Поклонника отшвырнуло, как тряпичную куклу. Павел различил (время замедлило бег, и все подробности отпечатались в мозгу с кристальной ясностью), как пуля пробуравила череп, как вырвалась из затылка, оторвав кусок кости размером с ладонь. Как серую массу фонтаном вынесло из черепа, и Павел подумал, что там ничего не осталось.

– Глупец!
– повторил он.
– Гнев это признак слабости.

Глубоко вздохнул, приподнявшись на носки и расправляя лёгкие, как птица расправляет крылья. "Ум должен оставаться холодным, как лёд".

Чернота пустого зала не казалась больше пугающей, в ней появились детали. Глянцевые линии путепроводов, нервные быстрые волокна, матовые оттенки плоти. Она ожила.

Азазелло склонился над трупом.

– Оставь его!
– приказал Павел.
– Встань у стены и отвернись.

– Как скажете, хозяин.

Ещё не зная, что именно сделает, Павел подошел к девушке. Он "отпустил" свои инстинкты на волю.

Было приятно взять её такую - связанную и с кляпом во рту. Волна удовольствия вздыбилась и понеслась вверх, в этот момент Азиза замычала, стала дёргать руками - это сбивало настрой. Одним движением он свернул ей шею и продолжил. Финал оказался восхитителен, как никогда прежде...

"Нищего я не убивал - это снято на камеру. Официантку связать со мной не получится. Даже если были свидетели, они покажут, что её убил не я. Старуха сама виновата, с ней произошел несчастный случай... Да, это может сойти за несчастный случай. Здесь, в брошенном театре...
– задумался.
– Маньяк изнасиловал и убил девушку. Потом застрелился. Думаю, полицию это устроит".

– Азазелло! Прибери здесь всё. Один пистолет оставь, только вытри мои отпечатки!