Шрифт:
– Может и так, - нехотя согласился он, - но это тоже ничего не меняет.
В глазах девочки разом появилось столько обиды, что Мира почти пожалел о своих словах. "Почти" - потому что, всё-таки, эта глупая "малявка" была ему дороже, чем бывшая напарница.
– Меняет, - уверенно, хорошо скрывая эмоции, сказала Каннила, - это всё меняет. Я же теперь могу пойти с вами, и ты не будешь волноваться о моей безопасности!
Аиутут, которая почти незаметно дошла до двери, застыла, и спина её стала неестественно напряжённой. Мира медленно выпрямился на кровати. Воздух вокруг похолодел.
– Не будет такого.
Наверное, он сказал это слишком железным тоном, потому что девочка вздрогнула и отшатнулась. Отшатнулась так, словно перед ней был не он, Мира, а кто-то другой, страшный, чужой. Чудовище.
Ему и самому захотелось отшатнуться и оказаться где-нибудь подальше, но от себя не убежишь, а от мелькнувшего страха в знакомых льдистых глазах - не хотелось.
– М-мира...
– дрогнувшем голос начала Каннила. И закончила. Было бы зеркало, он бы горько усмехнулся своему отражению, но зеркала не было, и пришлось сдержать этот порыв.
И лишь одно слово всплыло в голове - терпи.
– М-мира... я...
В комнате стало до неловкости тихо. Аиуту, не двигаясь, застыла у двери, и пальцы её так и тянулись к ручке, но не дотягивались; Каннила смотрела на него с приоткрытым ртом, и в её глазах было слишком много шока, слишком много - целая капля - страха и слишком много сожаления, которого ему было совершенно не нужно, а волосы, спадающие на плечи непослушными кудрями, горели неестественно ярко по сравнению с бледным лицом. Мира не сдержался - всё-таки горько усмехнулся и снова откинул голову назад, взглядом возвращаясь к потолку.
– Что ж, малявка, - иронично произнёс он, пытаясь придать голосу беззаботные нотки, но даже ему самому показалось, что боли там было слишком много, - видимо, я забылся.
"Видимо" - потому что Мира не забывался. Он никогда не изменял своей природе, просто для девочки она была одной, привычной лишь ей, а для других - совершенно другой. Поэтому "видимо" - тоже ирония.
– Мира...
– снова начала она.
И снова - закончила.
Он поднялся, всё ещё стараясь выглядеть беззаботным, но понимая, насколько это тщетно.
– Что ж, - повторил, - пришла пора заканчивать.
Что заканчивать и как заканчивать он и сам не знал, но было такое стойкое ощущение, что только что, от его ледяного тона, оборвалось что-то важное и что-то настолько хрупкое и ценное, что не склеить.
Наверное, горько подумал Мира, это доверие.
Он потянулся за мешком с вещами, но не успел ничего сделать - маленькое пламя сшибло его с ног, опрокинуло на кровать и уткнулось лбом в плечо, и от этого слишком привычного жеста весь комок внутри словно рассосался.
– Прости меня, Мира, - прошептала Каннила, всхлипывая, - я н-не хотела, чтобы ты злился...
Он рассеянно гладил её по голове и смотрел в потолок. Пряный запах, всегда следующий за девочкой по пятам, витал вокруг него и легко прикасался к напряжённым нервам, успокаивая их, осторожно навевая, что всё ещё может разрешиться, а порванная нить - восстановиться.
Наверное, они бы не заметили течение времени вовсе, если бы от двери не раздался голос Аиуту, которая так и не решилась уйти.
– Слушайте, - нерешительно начала она и вздохнула, - Каннила, спасибо, конечно, что попыталась его уговорить, но не стоило. Я тогда просто в трудном положении была, вот и предложила, но сейчас всё в порядке и...
– Аиуту, - перебил Мира серьёзно, - что с плечом?
Она запнулась на полуслове. Он осторожно сел, придерживая всё ещё вздрагивающую девочку за плечи и нахмурено посмотрел на девушку.
– Ничего серьёзного, - после некоторого времени в тишине, со вздохом ответила она.
– Просто стрела слегка задела.
– Насквозь?
Она снова запнулась, и комната снова погрузилась в тишину.
Спустя ещё некоторое время Каннила успокоилась и отстранилась от Миры, неловко плюхаясь рядом с ним на кровати. Её глаза покраснели, но в них больше не было тех страшных эмоций, который он видел раньше, поэтому, можно сказать, всё практически наладилось.
– Аиуту, - негромко произнесла девочка, - простите меня. Я... хотела убедить Миру, я надеялась, что смогу это сделать, но...
И в этом "но" было столько боли, что Мира тут же пожалел о своём отказе. Он вздохнул.