Голая Эмер повергла их в остолбенение. Несколько секунд в спальне царила могильная тишина, а потом Острюд завизжала, как резаная, а монахиня разразилась молитвами, больше напоминавшими проклятия.

Эмер схватила рубашку и поспешила укрыться за балдахином, желая провалиться сквозь каменный пол.

– Что здесь происходит?!
– прогремела леди Фледа.
– Годрик! Почему твоя жена ходит в таком неподобающем виде?!

– Ну что вы взъярились, - ответил этот негодник, - у моей жены свои привычки. Разве вы не знали, что в Вудшире люди предпочитают ходить голыми? Жена говорит, что так полезнее для здоровья - тело приобретает особую гибкость и выносливость...

– Что за бред?!
– возмутилась леди Фледа, позабыв, что благородной даме приличествует держать себя в руках при любых обстоятельствах.

Годрик покаянно вздохнул:

– Бред, ваша правда, леди Фледа. На самом деле, моя жена так торопилась исполнить супружеский долг, что едва я переступил порог спальни, сбросила с себя одежду и помчалась закрывать двери. Я даже не успел сказать ей, что вы вместе с матушкой настоятельницей пожелали сегодня навестить нас, чтобы прочитать молитву по соглашению над брачным ложем.

От такой бессовестной лжи Эмер потеряла дар речи. Она кое-как натянула сорочку и теперь чуть не плакала от пережитого унижения.

– Ты... ты...
– она выглянула из-за балдахина, но свекровь приказала ей замолчать.

– Вы разочаровали меня, невестка!
– отчеканила она.
– Моя дочь так невинна, какой пример вы подаете ей своей распущенностью?

– Распущенностью? Помилуйте, о чем вы...
– Эмер почувствовала, как злые слезы наворачиваются на глаза.
– Это вы вломились в мою спальню без стука! Разве леди так поступают?

– Мы ещё и виноваты?!
– вмешалась в разговор монахиня.
– Постыдились бы, молодая женщина! Даже новобрачной надо вести себя скромнее! Пойдем, Острюд, я дам тебе успокоительных капель... И надо прочитать молитву святой Медане, чтобы уберегла от кошмаров...

– Мы удаляемся, - сказала леди Фледа, бросая на Эмер убийственный взгляд.
– Поговори со своей женой, Годрик. Не знаю, как в Вудшире, но в Дареме женщине не пристало скакать голой.

Дверь за ними оглушительно захлопнулась, и шаги вскоре затихли. Эмер обернулась к Годрику, объятая праведным гневом, но на него это не произвело никакого впечатления, ибо он хохотал.

– Ты умышленно подстроил, - догадалась Эмер.
– Я тебе физиономию разобью, красавчик.

– Все получилось само собой, кровожадная тролльчиха! Ещё скажи, что я заставлял тебя раздеваться.

– Мерзавец!

– Монахиня - наша троюродная тетушка, она специально пропустила свадебные гуляния, чтобы не впадать в искус, - объяснил Годрик, словно не замечая оскорблений.
– В какой ужас ты ввергла бедную старушку! Теперь она будет всем рассказывать, как распущенны девицы из Вудшира.

– Лжец!

Эмер схватила со стола пустой кубок и швырнула Годрику в голову, но тот ловко увернулся и продолжал:

– А сестра и так рассказывала всем, даже слугам, что ты совсем заездила меня в первую брачную ночь. Теперь она уверится, что ведьмы, бесстыднее тебя, Эстландия не видала со времён сотворения!

– Я тебя задушу собственными руками!
– Эмер забыла об осторожности и бросилась на мужа с явным намерением проредить ему волосы и наставить синяков.

Но Годрик был готов к нападению. Он перехватил Эмер за руку и вывернул уже знакомым приемом, заставив поцеловать собственные колени. Воительница тут же присмирела, боясь шевельнуться, но оскорблять его не перестала:

– Варвар!

– Сегодня у тебя не получится побить меня...

– Людоед!

– Ведь сегодня я не пил бурды, что ты мне подлила в прошлый раз...

– Мерзавец!

– Ты повторяешься, милая жёнушка, - он подволок её к двери и вышвырнул за порог легко, как котёнка.

Эмер отлетела к противоположной стене и немедленно выпрямилась, потирая помятую руку.

– У тебя есть комната - туда и иди, - сказал Годрик.
– А в мою спальню больше не зайдешь.

Дверь захлопнулась, и Эмер осталась одна в темном коридоре, босая и раздетая, если не считать рубашки. Годрик снова открыл двери, и девушка с надеждой подалась вперёд, но он всего лишь выбросил её платье и свой плащ.

– Оденься, - сказал он презрительно.
– Одно дело - бегать нагишом по спальне, и совсем другое - по замку, где полно мужчин. Не смущай моих людей. Пока ты ещё леди Фламбар, веди себя достойно этого имени.

Он опять захлопнул дверь, а Эмер наощупь нашла и подняла одежду и сразу же набросила на себя плащ. Хотелось умереть прямо тут же, но стучать и просить, чтобы Годрик её впустил, она сочла ниже своего достоинства.

Каменные ступени неприятно холодили босые ступни. Эмер вышла на замковую стену, и тут выдержка ей изменила. Вокруг не было ни души, и даже ночная стража бродила где-то выше - слышались их голоса, далёкие, слов не разобрать. Майская ночь была тихой и тёплой, такие ночи бывают только весной, при полной луне. Но сегодня луна спряталась за облаками, как будто и ей было стыдно за Эмер. Кутаясь в плащ и прижимая к груди скомканное платье, Эмер брела вдоль забрала, кусая губы.