– И?

– Я думал, мы... хорошие знакомые.

– С какой стати?

Евгений понял, что дальше унижаться нельзя - она с превеликим наслаждением будет пользоваться этим хоть до конца времен.

– Ты ведьма, да?
– зашел он с другой стороны.

– Ведьма.

– Я читал, что в старину ведьмы помогали людям. Еще до того, как их начали жечь.

– Ведьмы были разные. А то бы не сжигали.

– И каким образом ты используешь свой дар?

– Выкладывай, чего тебе надо?
– рявкнула Альцина.

– Мне нужна твоя помощь. Хотя бы совет.

– Ну?

– Я подписал контракт с одним колдуном, - начал сбивчиво рассказывать Евгений, чувствуя безнадежность всей этой затеи.

Уже то, что Альцина согласилась выслушать его, было великим достижением. Ведьма равнодушно слушала, медленно опуская и поднимая свои тяжелые веки с колючими ресницами.

– Ты бы... лучше уж сразу под трамвай, - лениво усмехнулась она.
– Не так долго, не так противно, а результат один.

– Но что мне делать?

– Что это за маг? Из какой семьи? Какая у него степень?

– Я не знаю...

– Прекрасно!

Альцина, развернулась и быстрыми шагами направилась в комнату, не приглашая, но и не запрещая Евгению войти.

– А почему в церковь не пошел?

– Не помогает.

– Поможет!
– с наигранной уверенностью сказала Альцина.
– Боженька милостив. Обязательно поможет! Лет пять-шесть помучаешься, а там глядишь и прощение получишь. Ты ведь, конечно же, думаешь только о душе или...
– она в ужасе ахнула, продолжая играть в свою гадкую игру.
– За тело перепугался?

Евгений молча вытерпел это издевательство.

В полутемной гостиной царил полный кавардак, примерно такой, какой был у Евгения, когда он мучился бессонницей. На круглом столике со следами папирос были раскиданы карты таро, белели пылинки нюхательного порошка, ржавело надкушенное яблоко. Сидящая на изодранной тахте кошка недобро смерила Евгения своими зелеными огнями.

Альцина села за стол и первым долгом зажгла папиросу, наполнив воздух каким-то особенно терпким, необычным дымом.

– Ты ждешь, что я тебя спасу?

Евгений не отвечал и готовился в любой момент, хлопнув дверью, уйти.

– А что ты готов сделать ради этого?

– У меня есть деньги.

Альцина театрально расхохоталась, откинувшись на спинку стула.

– Деньги! У него есть разноцветные бумажечки!

– А чего ты хочешь?

Евгений знал, чего она потребует. Встать на колени, целовать пол вокруг ее ног. Или придумает что-то еще, порискованней и повеселей.

Альцина медленно поднялась из-за стола и, волоча по ковру длинные штанины, подошла к Евгению.

– Хочешь моей помощи?

Евгений смолчал.

– Тогда ударь меня, - Альцина чуть-чуть дотронулась длинным ногтем до своей правой щеки.
– Вот сюда.

Евгений ошарашенно захлопал глазами.

– Альцина...

– Ты не понял?

– Я... я не стану! Я не могу!

Евгений встал со стула, понимая, что хозяйка не шутит.

– Ты у нас такой благородный?
– сладко продолжала Альцина.
– Или просто страшно? Тебя самого хоть раз били по лицу?

– Нет, но...

– Не били?! Вошь!

– С ума сошла?!

Альцина размахнулась и со всей силы влепила ему кулачком в нос, так что хрящи треснули. У Евгения помутнело в глазах. По губам побежал теплый ручеек.

Ведьма нагло оскалила зубы. Евгений пошатнулся, опустил взгляд, чувствуя, что теряет над собою власть.

Это был самый омерзительный поступок, который он совершил в своей жизни, оправданием которому могли стать лишь те муки, через которые он прошел и до сих пор проходил.

Он увидел выглядывающие из-под штанин голые белые ступни Альцины и вдруг, забыв себя, яростно припечатал одну ступню каблуком ботинка.

Альцина пронзительно взвизгнула, задохнулась и со звериным ревом бросилась на Евгения царапать лицо и рвать волосы.

Через минуту все было прекрасно. Евгений разглядывал в зеркале комода следы от побоев и когтей, Альцина ощупывала ссадину на ноге и попутно ела давно забытое яблоко.

– Драться не умеешь...

– Пошла к черту!
– огрызнулся Евгений.

– Садись, - примирительно сказала Альцина и принялась небрежно-ловкими движениями раскладывать на столе карты.

– Как ты сказал, его зовут?