– Беннетт.

– М-м... Добрый доктор из Англии, да? И чего ты хочешь?

– Я хочу избавиться от него. И чтобы все... стало как раньше.

– Как раньше уже не станет. Сам виноват. Тебя инициировали! Зато теперь сможешь витать в облаках по-настоящему, а не в мечтах!
– Альцина криво усмехнулась, но уже без прежней желчи.

– Покажи ладонь!

Евгений протянул ей левую руку, на ладони которой остались незаживающие царапины от волшебного пера.

– Это настоящий договор.

– Он его изменил, я точно знаю!

– Возможно. Но разорвать его можно будет, только убив одного из вас. Или заставить Беннетта это сделать.

– Но ведь он...

– Я знаю способ!
– торжественно объявила Альцина, сверкнув глазами.
– Радуйся!

– Но как?

– Я поймаю его на крючок! Как учила моя стерва-прабабка!

Во взгляде Альцины, в ее улыбке все ярче и ярче разгоралось пламя дьявольского азарта. Все ее существо, казалось, уже требовало немедленной, беспощадной схватки.

– А ты... уверена, что тебе это под силу?
– спросил Евгений, слегка оробев от такой метаморфозы.

– Еще раз оскорбишь, пойдешь вон!
– презрительно бросила Альцина.

Дымя папиросой, она с интересом разглядывала ромбовидную комбинацию из карт.

– Гашеный уксус, мел, сонная одурь - два... нет, три золотника...
– бормотала Альцина себе под нос.
– Галерина... где ее достать?

Евгений зачарованно слушал, плохо понимая, о чем идет речь, но чувствуя, как в ведьмином мозгу стремительно зреет какой-то план.

– Приготовлю одну гадость, - коварно улыбнулась Альцина, скрестив пальцы.
– Пару капель ему на одежду, можно даже на мебель. На следующий день разболится голова. Через неделю станет слепой как крот. А противоядие только у меня!

– Я сам должен буду его отравить?

– А кто же еще! Но перед этим, - Альцина постучала ногтем по столу.
– Ты должен мне добыть его волос, ноготь или хотя бы фотокарточку. Понял?

– Да, - кивнул Евгений.

– Позабавимся... Пора доктору отведать своего лекарства!

Альцина хрипло и, кажется, на этот раз совершенно невольно расхохоталась. Евгений тоже улыбнулся.

Внезапно родившийся заговор жаждал немедленно осуществиться. Заговор против Беннетта: хитрый, справедливо подлый и заслуженно безжалостный. Игра началась, и это было здорово!

Вылазка

Евгений, холодея, переступил порог кабинета доктора Беннетта. Ему казалось, что доктор разгадает его в первую же секунду. Быть может, он умеет читать мысли? А если нет, то наверняка угадывает их по движениям глаз, по мимике, по звучанию голоса.

Доктор глядел на него так же приветливо и любезно, как и во время всех предыдущих визитов. Разумеется, его лицо было всего лишь маской.

– Как вы себя чувствуете?
– заботливо поинтересовался доктор.

Евгений начал смущенно и нарочито сбивчиво рассказывать про свой припадок и про больницу. Беннетт знал, что Евгений все понимает, и Евгений понимал, что доктор знает все. Они как два актера продуманно играли свои роли: великодушного мудреца и наивного, доброго юноши.

Евгений надеялся, что еще не до конца прошедшая болезнь, до сих пор причинявшая ему боль, поможет скрыть проступающие на лице тревогу и предвкушение.

Он не смел взглянуть на стрелки часов, но знал, что часы, висящие в холле, вот-вот пробьют два. Как только это случится, Евгений должен будет, мысленно сосчитав до ста, (чтобы не вызвать подозрений) пожаловаться доктору на плохое самочувствие и отправиться 'в ванную'.

А вот и два мелодичных удара.

– Но почему вы думаете, что это как-то связанно с вашими снами?
– спрашивал доктор.

– Я не уверен... Я читал одну теорию, согласно которой человек силой внушения влияет на свой организм.

– Вы, должно быть, имеете в виду теорию Куэ?

– Возможно. Я не помню автора. Там рассказывается, что человек силой мысли может заставить себя выздороветь или, напротив, навлечь на себя болезнь и даже смерть, причем очень быстро.

Евгений начал осторожно симулировать приступ тошноты.

– Что с вами, Евгений?

– Все в порядке. Я не знаю, насколько это правда. Я читал, про человека, которого должны были казнить и...
– он запнулся, как будто испытал болезненный спазм желудка.
– Его должны были... П-простите!