— Я вернулась, мам, — каждую ночь на протяжении семи лет мать слышала этот голос в своих снах. — Мамочка, родная, я дома.

Медленно, словно боясь спугнуть свое счастье, Сабина развернулась лицом к дочери, чтобы обнять ее. Заплаканное, но такое родное лицо Маринетт она бы узнала из тысячи. Нет, из семи миллиардов. Ее малышка за семь лет стала взрослой женщиной, красивой женщиной — это Сабина могла сказать даже несмотря на покрасневшие от слез глаза дочери.

Прежде, чем пелена слез заволокла глаза самой матери, она успела заметить, как вошедший в комнату Том потерял сознание.

***

Натали давно уже ушла, а Адриан с теплой улыбкой наблюдал за воссоединившейся спустя семь лет разлуки семьей. Больше и дольше всех прорыдал месье Дюпен, не желавший выпускать дочь из объятий ни на секунду. На протяжении нескольких часов Том и Сабина обнимали свою девочку; не задавая вопросов, гладили ее по голове, спине, рукам; не говоря ни слова, любовались тем, как их маленькая Маринетт выросла.

А сама Маринетт только сейчас почувствовала, что окончательно вернулась домой.

И только сейчас поняла, насколько скучала без родительского тепла.

Девушка одновременно ощущала, будто этих семи лет и не было — родители были так близко, словно всегда находились рядом с ней, — и в то же время еще острее чувствовала боль от осознания размеров пропасти, разделявшей их все эти годы. Сколько раз Маринетт не сказала матери и отцу «Доброе утро!» и не услышала от них «Хорошего дня!» в ответ? Сколько раз приходилось принимать пищу в обществе одной лишь маленькой квами, сколько слез она пролила в подушку, сколько кошмаров не спугнул поцелуй матери на ночь? Сколько раз паршивое настроение не испарялось, прогнанное одной лишь улыбкой отца?

Утешало одно: большее количество раз Маринетт все же предстояло вновь испытывать ежедневное маленькое счастье.

***

— Так значит, ты жила под именем Эмма Ли? — за окном уже давно стемнело, но никто даже не обращал на это внимания. Только квами Ледибаг и Кота Нуара спали в эту ночь в пекарне «TS». Том и Сабина, наконец, смогли успокоить бушующие эмоции и теперь задавали дочери вопросы о том, как она провела эти годы. Адриан же сидел рядом и лишь изредка позволял себе вмешиваться в их разговор.

Как, например, сейчас.

— На мой взгляд, это имя совсем не звучит! — высказал свое мнение он, в ответ на что Том и Сабина согласно закивали.

— А какое звучит? — возмущенно посмотрела на него Дюпен-Чен. Серьезно, сколько можно критиковать имя, под которым она прожила целых шесть лет?

— Маринетт Агрест, — без раздумий выпалил Адриан. Маринетт поперхнулась, а ее родители вновь поддержали героя Парижа дружными кивками.

— Из Адриана выйдет хороший зять, — похлопав будущего родственника по плечу, гордо произнес месье Дюпен.

— К тому же наше с Томом согласие он уже получил, — улыбнувшись, мадам Чен подмигнула дочери.

— Я уже попросил Натали заняться организацией свадьбы, — сообщил сияющий от счастья Агрест. — А Хлоя уже начала готовить приглашения.

— А почему я узнаю об этом последней? — поинтересовалась Маринетт, однако ее вопрос не был услышан: Том и Сабина наперебой обсуждали то, какой именно торт испекут в честь этого радостного события.

В дальнейшем разговоре мадемуазель Дюпен-Чен не участвовала.

С улыбкой слушая, как ее родители и будущий муж планируют предстоящее торжество, Маринетт рисовала эскиз свадебного платья.

***

— Ты действительно думаешь, что это хорошая идея? — осторожно поинтересовался Натаниэль, присаживаясь в полюбившееся ему кресло в комнате мадемуазель Буржуа.

— Я всегда мечтала стоять у свадебного алтаря рядом с Адрианчиком, — твердо заявила Хлоя, усаживаясь на коленки к Куртцбергу. — Так что Маринетт придется подвинуться.

— Когда я прочитал в твоем сердце, что ты не против… — владельца броши Мотылька перебили поцелуем, однако вскоре он смог продолжить, — то я не думал, что это будет так скоро.

— Или двойная свадьба, или не видать тебе моей руки! — незамедлительно последовал ультиматум. — И не забудь подписать брачный контракт.

— Тот самый, в котором отдельным пунктом идет «не насылать бабочек ни на кого, кроме жены»?

— Это самый важный пункт, к твоему сведению, — Хлоя запустила пальцы в рыжие волосы своего жениха. — А если посмеешь его нарушить, то учти, моя лучшая подруга — Ледибаг.

— А у меня мальчишник в один день с мальчишником Кота Нуара, — парировал Нат.