– Внимание!
– крикнул я ученикам.
– Сейчас идем за стену ловить бабочку Павлиний глаз.

Мальчишки несказанно обрадовались моей идее. И скоро мы вышли за ворота усадьбы, и пошли вдоль высокой стены. У каждого из нас в руках был сачок. Мои ученики с весёлым смехом носились за бабочками, а я высматривал следы от телеги. Никто из нас не остался без добычи: мальчики изловили десятка полтора чешуекрылых насекомых, а я густых кустах черемухи нашёл торную дорогу. И вывела нас эта дорога к воротам в стене. Ворота оказались полуоткрытыми. И мы вошли в них, но не успели сделать пяти шагов, как нам навстречу выбежал мужик в одежде отставного улана.

– Куда?!
– заорал он, размахивая руками, и преграждая нам путь.
– А ну назад!

– Там большая собака, - соврал я, показывая на сыновей Баташова.
– Ребятишки испугались. Мы теперь здесь к большому дому пойдем. Ладно?

Мужик, конечно же, знал детей Баташова, а потому прогонять нас перестал и задумался.

– Мы вдоль стены, - решил я поторопить мужика с решением.

Мальчишки удивленно посмотрели сперва на густые заросли крапивы у стены, потом на меня, но ничего не сказали. Озадаченный страж скривился, вздохнул и уступил мне дорогу к крапивным зарослям, куда я решительно и вступил. Я шел впереди, сбивая черенком сачка самую злую крапивную поросль. Следом за мной шли дети, а замыкал мою экспедицию, громко и недовольно сопевший, охранник. Он так яростно сверлил мой затылок взглядом, что стало казаться, будто скоро моя голова запылает, как смолевый факел. Хотя стена была довольно-таки длинной, но всё когда-нибудь кончается. Завершилась и моя битва с крапивной ратью, я завернул за угол и остановился в некотором недоумении. Это место оказалось мне прекрасно знакомым: это же та самой дверь в подвал, где проживал мой друг Гриня. Я тут же вспомнил о таинственном ночном шуме, какой мне довелось услышать, будучи в гостях у приятеля. И теперь: тот шум, наезженная дорога в кустах черемухи, потайные ворота и страж ворот мигом сплелись в один клубок. В странный клубок, непонятный, но я чувствовал: ниточка этого клубка спрятана в каморке Грини, за тем самым таинственным камнем в углу.

Торопливо завершив уроки, я побежал искать лакея дядю Фрола. Нашел я его в гардеробной, Фрол старательно чистил поношенный офицерский сюртук.

– Фрол, - сразу постарался я взять быка за рога, - а мне Гриня нужен. Где он?

– А почто он тебе?
– глянул на меня лакей усталыми покрасневшими глазами.

– Книгу я ему дал почитать, - стал я на ходу придумывать правдоподобную причину своего интереса.

– Чего?

– А книга мне эта сейчас очень нужна, потому как господин Баташов велел мне...

– Нет Грини в усадьбе, - перебил мои фантазии Фрол, утирая тыльной стороной ладони правый глаз.

– А где же он?

– Уехал...

– Так дай мне ключ от подвала, я сам у него в каморке книгу поищу.

– Слушай, - лакей схватил меня за рукав, - шёл бы и ты отсюда подобру-поздорову... Из-за тебя Гриня на кладбище...

Фрол, будто вспомнив что-то, отпустил меня, отвернулся к окну, и мне показалось, что он заплакал. Я же подобрал с упавший сюртук, хотел отдать его Фролу, но замер, заметив на спине широкий разрез. Это ж моих рук дело! Сюртук капитана-поручика Стельшина!

– Значит..., - шевельнулась в моей голове страшная мысль. - Значит, его поймали подручники Баташова и...

Я выбежал из лакейской, дрожа от страшного предчувствия. Люди пропадают здесь, как мухи в злой паутине. Опять я остался один в этом сатанинском вертепе.

Лежал и думал я дотемна. Когда же тоненький серп месяца выплыл к середине черного неба, я решился.

Я осторожно добрался до той самой стены, где сражался с крапивной ратью и затаился там. Вернее, я сперва услышал скрип телеги, а потом затаился. Когда я подполз к потайным воротам, телега медленно скатывалась в темный зев, открывшийся в кирпичной стене. Никого рядом не было, и я шагнул вслед за телегой. Темным-темно. И если б я не знал, что вошёл в приземистое кирпичное здание, то думал, что путешествую с горы. Мне даже пришлось держаться рукой за холодную и неприятно скользкую стену, чтоб не идти слишком быстро. Скоро впереди появился тусклый мерцающий свет. Я пошел еще медленнее и осторожней. Свет становился всё ярче и ярче. Я уже хорошо видел телегу. Два человека медленно шли за телегой и веревками вовсю тянули её на себя. Получалось у них это обыденно и ловко - сразу видно, сразу видно, что сдерживать ход телеги, дело для них привычное. И чем ниже мы опускались, тем явственней шум: удары металлом о металл. Скоро телега выехала на ровную площадку, тут же к ней подошли голые по пояс бородатые мужики стали снимать тяжелые ящики. Свет от многочисленных факелов отражался от потных спин грузчиков, превращая их в страшных сказочных чудовищ. Я прижался спиной к стене и стал медленно подниматься вверх в темноту, но было уже поздно. Меня заметили! Я побежал вверх по темному тоннелю, выскочил на улицу, обрадовался и тут кто-то сильно ударил меня сзади по ногам. Я упал.

– А ты быстро бегаешь, учитель, - услышал я знакомый голос.
– Вставай.

Я медленно поднялся и рассмотрел говорившего со мной человека. Это был капитан-поручик Стельшин. Сперва я обрадовался подобной встрече, но тут же смутился: а чего это он делал в том подвале? Там же...

– Ну, ты понял, что делают в этом подвале?
– насмешливо смотрел на меня капитан-поручик, будто бы читая мои мысли.

– Фальшивое серебро, - уверенно предположил я.

– Угадал, - засмеялся Стельшин.
– А ты не так уж и прост, как кажешься на первый взгляд. Я б в жизнь не поверил, что ты агент московского обер-прокурора, а вот Андрея Родионовича не проведешь. Он сразу смекнул, как и что да велел нам с Катериной тебя проверить. До него дошел слух, что наябедничал кто-то в Москву обер-прокурору о здешних делах, вот он и велел мне передать тебе привет от господина Эртеля. На всякий случай. Ты на этот крючок и попался, как последний пескарь. И мы, как на наживку, поймали через тебя рыбку покрупнее. Этот офицер нам много интересного рассказал. Тебя же мы не хотели пока трогать, ждали тех, кто еще к тебе приедет, но ты сунул свой нос не туда, куда нужно. И теперь всё...

– Вы меня убьёте?
– дрожащим голосом переспросил я.

– Зачем убивать?
– засмеялся Стельшин.
– Ты теперь всю свою оставшуюся жизнь молотом будешь стучать в нашем подвале. Другим в назидание, чтоб, куда не следует, нос совать остереглись. Пошли...

Железная рука капитана-поручика схватила меня за шиворот и крепко направила в сторону входа в зловещий подвал. Сил противиться у меня не осталось, а потому я и покорился силе беспрекословно. Но мой ангел-хранитель оказался на страже. Не успел я сделать и двух шагов, как услышал позади себя какую-то возню и хриплый окрик.

– Беги!

Я обернулся. Стельшин лежал на земле, а над ним стоял лакей Фрол с крепкой палкой в руке.

– Уходи отсюда!
– прикрикнул на меня Фрол.
– У ворот тебя ждут. Спасайся. И скажи там своим, что это я донос написал в отместку за дочь свою, за Грушеньку. Сперва её у меня отнял сатана, теперь Гриню... Из-за тебя, Гриню-то. Пытали его калёным железом, чтоб он про все разговоры с тобой поведал... И не выдержало его сердечко... Иди отсюда!

Я побежал к воротам. У ворот меня ждали: проводник да два коня.