Мы с друзьями, постанывая, поднялись с земли и обнаружили, что стоим прямо перед знакомой уже пещерой. Умница-Тьма (услышал бы мои мысли какой-нибудь патер, и я бы уже грела бока на кострище) избавила нас от необходимости тащиться до леса, хотя бабушка и не называла конечную точку.

– Идём, - бодро позвала нас Нежа, видимо, заразившаяся деятельностью от бабушки, и сама пошла вперёд. У нас выбора не было.

Спустившись в Храм Света, мы приблизились к уже виденному кристаллу. Только сейчас заметили на полу три рисунка, повторяющие очертания перстня, броши и подвески. Мы приложили артефакты к изображениям, и грани кристалла тут же растворились. Грегор едва успел поймать падающую Верховную, а мы все облегчённо вздохнули.

– Вы наконец-то пришли за мной, - выдохнула главная ведьма, глядя на нас мутными после долгого сна глазами.
– Я ждала... спасибо.

– Госпожа, нам нужна ваша помощь, - с поклоном проговорила я, на что Верховная улыбнулась.

– Знаю, Вельмира, я всё знаю. И о хаоситах, и о желании твоей подруги получить диплом, и о том, что король отправил за вами погоню. Мы со всем разберёмся, милая, но сначала нужно вернуться в школу.

Ведьма с трудом выпрямилась, придерживаясь за инкуба, и безмолвно посмотрела на него. Демон понял, кивнул и открыл портал.

Я поспешно схватила артефакты Света.

***

Школа нас встретила безмолвием и запустением. Казалось, здание покинули все живые существа, не слышались звонкие голоса ведьмочек, а наши шаги разносило по коридорам эхо. Обстановку нагнетал завывающий за окном ветер и почему-то чёрные занавески на окнах вместо привычных голубеньких в мелкий цветочек.

– Что здесь произошло?
– вполголоса спросила Неждана, поёжившись и обняв себя за плечи.

Бабушка хмурилась, ничего не говоря, парни озирались и с каждым шагом становились всё мрачнее, я ничего не понимала, и только Верховная, кажется, знала, что творится в школе.

– Траур, - с болью произнесла главная ведьма и кивнула на окно.

Мы с опаской подошли к подмёрзшему стеклу и увидели неровные ряды студентов и преподавателей, одетых в чёрное. На земле перед ними лежали гробы. Некоторые - закрытые, а в некоторых можно было разглядеть бледных ведьм и ведьмаков в ритуальных одеяниях.

– О, Тьма!
– выдохнула я, закрыв рот ладошками, и отпрянула от окна.

Неждана прислонилась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза, опустив плечи. Бен и Грегор, сжав до побелевших костяшек кулаки, неотрывно смотрели вниз, явно узнавая своих товарищей в гробах. Только ба и Верховная оставались будто бы безучастны к трагедии, но невооружённым глазом было видно, как вмиг постарели обе женщины.

– Мы должны спуститься, - ровным голосом сказала главная ведьма и, держа спину неестественно прямо, направилась к лестнице. Мы последовали за женщиной, не обронив ни слова.

Улица встретила нас пронизывающим ветром, непроницаемо-серым, с фиолетовыми отливами, небом и скорбью, пропитавшей сам воздух. А ещё запахом цветов.

Мы приблизились к гробам, не обращая внимания на удивлённые взгляды присутствующих. В простых деревянных ящиках, явно сколоченных наспех, но обитых дорогим бордовым бархатом, покоились ещё совсем юные девушки. Бледные, но нежные, будто куколки. Распущенные волосы свободно лежали на хрупких плечах, в шелковистых прядях путался ветер, ластился к красавицам, провожая их в последний путь. Тонкие ручки с изящными пальчиками скромно лежали на груди, белые лилии прикрывали места, на которых были раны, от чужих глаз. Некоторым ведьмам на грудь положили кроваво-красные розы как символ последнего признания в любви.

Я смотрела на ещё недавно полных жизни девчонок, и горячие слёзы текли по щекам. Рядом на коленях, опустив голову, стояла Неждана. От боли разрывало сердце, и природа бушевала, откликаясь на всеобщую скорбь.

Я медленно сняла обувь и распустила косу, позволяя ветру подхватить волосы. В руках, слушаясь моей воли, появились цветы. Я зашагала к гробам, затянув традиционную песню. Без слов, вряд ли у меня бы получилось сейчас что-то сказать, лишь гласные звуки, пропитанные горечью, растягивались и разносились эхом. Я ступала, раскладывая лилии рядом с девушками, и за мной шли другие ведьмы. Такие же босые и простоволосые. Песня-плач становилась всё громче, подключались и ведьмаки. Они разувались, снимали пальто, пиджаки и шляпы и стройной вереницей подходили к товарищам, чтобы попрощаться.

Я подошла к предпоследнему женскому гробу и задержалась, разглядывая смуглую кожу и чёрные, как смоль, волосы, такие же брови и пушистые ресницы, на которые падал и тут же таял первый снег. Злата лежала неподвижно, чуть приоткрыв аккуратный ротик, и держала в ладонях розу.

– Чьё же сердце ты успела украсть?
– сквозь слёзы улыбнулась я, зная, как сильно некогда хорошая приятельница мечтала о взаимной любви.
– Надеюсь, ты рада получить эту розу.

И вновь я запела, роняя слёзы, уложила прямо в тёмных густых волосах белоснежную лилию, подчёркивая юность и чистоту ведьмы, и двинулась к последнему гробу.

– Здравствуйте, госпожа Вивьен, - тихо поздоровалась, коротко кивнув женщине с забавным ёжиком седых волос и цепкими серыми глазами, которые не было видно из-под закрытых век.

На грудь этой ведьмы я уложила красную гвоздику, выражая почтение и благодарность. Напоследок поцеловав в ледяной лоб преподавательницу предсказаний, вернулась к читающей молитву Неждане и подняла взгляд на угрюмое небо, с которого плавно спускались мелкие колючие снежинки. Ветер умчался дальше, отдав должное юношам и девушкам, стало немного теплее. Босые ступни всё равно мёрзли, но я не обращала внимания, неотрывно глядя на замёрзшие слёзы природы.