Шрифт:
– И красиво как!
– поддержал подружку Антон.
– Насть, ты так и не рассказала где была этим летом, - сказала Дана, впрочем, без энтузиазма.
– Я ездила на Красное море с родителями. Мне там жутко понравилось, - делилась Настя своими впечатлениями о поездке.
– Тём, - обратился Фил.
– Я заметил, что у твоей "шестёрки" больше мощности, чем должно быть.
– А, это мы с отцом этим летом двигатель перебирали. Компрессия совсем упала. Кроме замены колец решили поэкспериментировать с распредвалом: поставили вал с кулачками более острого профиля. И вот результаты.
– Интересное решение...
Мотя слушал рассказ Насти, Антон все внимание уделял Дане. Афина пыталась безуспешно разобраться в кроссворде незнакомых слов на тему "автомобили и гонки", но чувствовала бодрящую легкость и быстро забыла стычку с Настей. Ей было даже приятно, что за нее заступились и вдвойне приятней, что это был Игорь.
Время летело беспощадно быстро.
Выйдя из кафе, ребята разошлись: Дана с Антоном решили побыть вдвоем, Мотя ушел по делам, а Артем, Афина, Игорь и Филипп быстро распрощались с Настей и направились в сторону остановки. Юноши по-прежнему весело спорили об автомобилях, поясняя некоторые моменты девушке. Со стороны могло показаться, что они вчетвером были добрыми давними друзьями. На остановке ребята затеяли битву снежками, хотя снег стремительно таял. А когда подъехал нужный автобус, Афина попрощалась с друзьями и неохотно опустилась на свободное сидение. События этого удивительного дня проносились в голове, и улыбка не сходила с лица, а то, что она, задумавшись, проехала свою остановку, ее только позабавило. Девушка возвращалась домой пешком, любуясь снежинками и их кружащими тенями на мокром асфальте. Настоящее волшебство. Придя домой, Афина тщетно пыталась повторить уже давно выученное домашнее задание. Но перед глазами вставал юноша с черными волосами, и от его улыбки замирало сердце. Девушка никак не могла собраться с мыслями и выкинуть из головы навязчивый образ. Даже когда она легла спать, сон никак не приходил. Афина лежала в темноте, вслушиваясь в вой ветра, пыталась считать воображаемых овец, перепрыгивающих через забор, но, досчитав до восьмисот, сдалась и подошла к окну. Снег уже давно перестал идти. Было очень тихо, и казалось будто что-то таинственное притаилось за коном. Девушка села на подоконник и предалась мучавшим ее воспоминаниям. Вот Игорь весело засмеялся, когда его снежок попал Филу прямо в лицо, но и тот вовсе не обиделся. А как у него блестели глаза, когда он целился в нее. Афина тогда засмотрелась на него и не успела увернуться от снега. А какая у него красивая улыбка! И ямочки на щеках. И как он был необыкновенно красив с взъерошенными волосами...
Девушка смотрела в окно, сидя на неудобном узком подоконнике и не замечая быстротечности времени.
Несмотря на очевидность происходящего, Афина упорно закрывала глаза на собственные чувства, считая что закончится все так же быстро, как и началось.
Она была уверенна, что любовь должна прийти гораздо позже, а никак не в восемнадцать лет. Настоящая любовь. Если она вообще придет, ведь девушка уже давно решила посвятить свою жизнь науке, и другие пути она не рассматривала, не хотела рассматривать, боялась. Ей вспомнился странный вопрос Игоря и не менее странный её ответ "я бы сначала сделала всё, чтобы решить проблему иначе ". Зачем она так сказала? Почему это казалось правдой? Когда, наконец, глаза стали слипаться, девушка нырнула в холодную постель, но стоило ей закрыть глаза, как затрещал будильник.
Афина нехотя сползла с кровати. И сегодня к первой паре! Вот что называется "закон подлости"! В носу предательски защипало, и она чихнула. Замечательно, вряд ли можно найти более худшее время для болезни, чем прямо перед олимпиадой!
Бессонная ночь давала о себе знать. К концу второй пары Афина чувствовала усталость, а на третьей ей приходилось щипать себя за руку, чтоб не уснуть. Непреодолимая сила заставляла слипаться веки, хотя девушка понимала, что время лекций не самое подходящее время для сна. Изредка она резко пробуждалась от сладкой дремоты и отмечала, какие ужасные каракули нарисовала вместо лекций, но ни на что более ее не хватало, потому что глаза опять закрывались. После пары девушка взглянула на расписание, записанное в конце тетради: после большого перерыва следовало окно, значит у нее чуть больше двух часов до последней пары. Домой ехать было бесполезно, и Афина решила вздремнуть в читальном зале. Она выбрала самое дальнее неприметное место, уронила голову на учебник и тут же уснула.
...
Проснулась она от ощущения чего-то взгляда, и даже вздрогнула, когда заметила напротив себя развалившегося Игоря. К счастью тот вовсе на нее не смотрел, а что-то увлеченно читал.
Девушка открыла было рот, чтобы поздороваться, но вместо этого чихнула.
– Выспалась?
– Угу. Ой, мамочки! Который час?
– Уже пять, - не глядя на часы ответил парень.
– Я прогуляла пару!
– Тебе простят. Я тоже на первом курсе засыпал на ходу из-за олимпиады. Читал ночами, перечитывал, повторял. И кто бы что ни говорил - оно этого стоит.
Девушка отметила знакомый химический запах.
– Ты из лаборатории?
– Да.
– А чем ты там занимаешь?
Парень замялся.
– Идем, я тебе покажу.
Девушка снова чихнула.
– Думаю, мне лучше уехать домой.
– Не говори ерунды. Идем.
Подниматься по запретной лестнице было несколько странно, но это будоражило воображение девушки, и вполуха она слушала рассказ Игоря о его работе.
На двери висела такая же табличка, как и в начале лестницы.
Игорь достал из кармана тяжелую связку ключей, выбрал тот что был длиннее остальных, повернул в замке и широко раскрыл дверь, приглашая девушку войти первой. Ее встретил сильный химический запах и темнота. Она остановилась, пытаясь нащупать выключатель.
– Он ниже, - подсказал Игорь.
Он потянулся к выключателю, случайно коснувшись ноги девушки. От этого прикосновения по телу поползли мурашки, и разлилось тепло, окутывая разум дымкой рассеянности. Тусклые лампы осветили большую комнату. Три стены за исключением оконной были обставленными шкафами, на верхушках которых громоздились свертки, касавшиеся потолка. Все шкафы были заперты на замки. В центре комнаты стоял прямоугольный, покрытый черной потрепанной тканью, словно скатертью, большой стол с микроскопами, пробирками и прочими атрибутами лаборатории. Поблизости была раковина, а под ней огромное ведро "для отходов".
– Здесь всегда такой сильный запах?
– Ага. Я привык, уже не замечаю.
Парень отдернул тяжелые черные шторы и открыл нараспашку окно. Затем он подошел к одному из шкафов и, открыв его другим ключом, выудил оттуда несколько коробочек с препаратами.
– Так значит если коротко, то твоя работа заключается в том, чтобы высчитывать мертвые клетки.
– И поврежденные. И все это на четырехстах препаратах, - он кивнул на коробочку, в которой ютилось двадцать стекол.
– Препараты готовил мой куратор, так что вся грязна работа мне, а все лавры ему.