Повисшую тишину разорвал звук шагов и открывающейся двери.

– Игорь, у меня проблема. Не злись, но мне опять нужна твоя помощь... О-па... Неожиданно.

– Привет, Фил, - радостно сказала девушка.
– А вот и пицца! Прям по волшебству.

– Так он допустил тебя в святую святых?

– По-видимому, да.

– Честно говоря, я бы меньше удивился, если бы вы объявили о вашей тайной свадьбе.

– Фил!
– одернул парня брат.

Девушка смущенно опустила глаза.

– А что? Совместная научная работа - это уже практически брак. Даже серьезнее.

Филипп открыл коробку и протянул девушке. Она выбрала кусок и с наслаждением откусила.

– Вкусно, спасибо.

– Ага, это Эвелин готовила. Сестра, - пояснил Фил.
– Специально для Игоря кстати.

– Странное имя.

– Ага. У нас мама англичанка, поэтому всем девчонкам дали английские имена, а отец отвоевал для нас русские. Вообще-то, семейка у нас еще та.

– Так вы все-таки братья, да?

Фил не ответил, но посмотрел на Игоря.

– Сводные, - натянуто ответил тот и девушка решила пока не развивать эту тему.

– Только не говори, что он тебя сюда позвал в микроскоп пялиться?!
– с наигранным ужасом спросил Фил.

– Ага. Но мне понравилось, - тут же добавила она, защищая Игоря.

– Тебе бы понравилось, даже если бы он тебе тут библию читал...

– Я вообще-то тут!

– Ты вообще разучился клеить девчонок! Это делается по-другому. Дай ключи.

Игорь кинул брату связку через стол.

Вскоре на столе появились разнообразные приборы, баночки, колбочки.

Фил установил штатив, на котором помещалась колба из прозрачного стекла.

– Бром - единственный жидкий при комнатной температуре неметалл, - проговорил Фил пародируя преподавателя по химии. Он держал в руках стеклянную оранжево-бордовую бутыль, на дне которой колыхалась темно бордовая жидкость.
– Элементный бром является сильным окислителем, он непосредственно реагирует почти со всеми неметаллами, за исключением инертных газов, кислорода, азота и углерода, и многими металлами, эти реакции зачастую сопровождаются воспламенением.

Говоря это, Фил переливал жидкость в колбу. Афина как завороженная наблюдала, как колба наполнялась желтым газом, когда струя жидкости еще не достигла дна колбы. Затем вся колба резко наполнилась бурыми парами, а жидкость плавно легла на ее дно. Игорь бросил блестящий сверток алюминиевой фольги в колбу и закрыл ее. Несколько секунд ничего не происходило. Вдруг возле блестящего свертка образовался плотный клубящийся дым, заполняющий половину емкости, сопровождающийся мелкими вспышками, напоминающими брызги огня. Вспышки становились все чаще, и походили уже на ярко-оранжевые маленькие молнии. Наконец, фольга словно взорвалась: молнии осветили всю колбу. На дне полыхнул огонь. Стенки колбы покрылись испариной, а затем красно-оранжевыми полосками, подобно тем, что остаются на стекле во время дождя. Девушка чуть не задохнулась от восторга.

– Вот это да! А можно я попробую?

– Извини, Афина. Но нет.

– А я всегда говорил, что он - зануда.

Девушка обиженно посмотрела на Игоря, безмолвно требуя объяснений. Юноша улыбнулся, всматриваясь в ее мятежные глаза.

– Бромом можно обжечься. При попадании на кожу он вызывает трудно заживающие ожоги. И работать-то, по идее, с ним надо в специальном костюме. Кроме того он легко испаряется. Его концентрация в воздухе один миллиграмм на кубический метр вызывает раздражение слизистых, кашель, головную боль и головокружение. Большая концентрация может привести к смертельному исходу. Кстати, при отравлении парами брома нужно вдыхать аммиак. Еще можно отравиться, принимая препараты брома внутрь. При этом человек чувствует слабость, апатию, сонливость, появляется сыпь на коже.

– И какой же умник, интересно, будет им завтракать?

– Человечество должно быть счастливо тем, что располагает таким драгоценным для нервной системы препаратом, как бром, - наигранно грозным голосом провозгласил Фил, тряся указательным пальцем, и мягко добавил, - сказал знаменитый физиолог Иван Петрович Павлов.

– Водные растворы бромида калия и натрия применялись для лечения бессонницы, нервного перенапряжения и эпилепсии с середины девятнадцатого века, уже через несколько лет после открытия брома.

– Занимательная история, между прочим, - продолжил Фил.
– С древнейших времен Монпелье - город на юге Франции - был знаменит своими соляными промыслами. Для добычи соли на берегу моря выкапывали бассейны и заполняли их морской водой. После того, как под действием солнечных лучей вода испарялась, выпавшие кристаллы соли вычерпывали, а оставшийся маточный раствор - рапу - возвращали обратно в море. Профессор Жозеф Англада поручил своему студенту Антуану Жерому Балару изучить состав рапу и прибрежных морских водорослей. Когда Балар воздействовал на рассол хлором, он заметил появление весьма интенсивной желтой окраски, вызванной реакцией взаимодействия содержащегося в растворе бромида натрия с хлором. Через несколько лет этот двадцатичетырехлетний юноша выделил необходимое количество темно-бурой жидкости, названной им муридом. В Парижской Академии наук Жозеф Гей-Люссак, Луи Тенар и Луи Вокелен подтвердили открытие Баларом нового простого вещества, но нашли название неудачным и предложили свое - "бром".