Оглядевшись, Себия поняла, что подъем не закончен, просто в скале образовалась обширная полость, в которой хоть и с трудом, но могли бы разместиться несколько человек. Подземница подняла голову, выше, там где полость заканчивалась, ступеньки начинались вновь. Перебравшись через край, девушка вытряхнула потускневшую сферу из капюшона, и выставила над пропастью, подсвечивая дорогу спутникам.

Вскоре над краем показалась голова вершинника, вымученно улыбнувшись, он уперся руками в камень и одним рывком закинул тело наверх. Спустя недолгое время поднялся Зола, лицо мага осунулось, глаза запали, а руки тряслись, как у древнего старца, не сопротивляясь, он позволил втащить себя, и едва его опустили на камни, тут же обмяк, жадно впитывая разгоряченным телом прохладу скалы.

Последним появился Дерн, лицо болотника выглядело посвежевшим, на щеках проступил румянец, а взгляд казался чистым и умиротворенным, словно он не поднимался долгое время по узким ступенькам, с риском каждое мгновение сорваться, а совершил небольшую прогулку. Преодолев край, он снял с плеч котомку, поставив дальше от пропасти, и лишь после этого уселся сам.

Оглядев Дерна с головы до ног, Себия потрясенно выдохнула:

– Но как?.. Ведь ты едва двигался.

– Жемчуг воскрешения.
– Глядя в непонимающие глаза подземницы, болотник объяснил: - Один из торговцев в твоем городке продавал это лекарство. Честно говоря, я не верил, что оно настоящее, слишком редкие ингредиенты, слишком сложный процесс, хотя и отдал за него в два раза больше, чем за все остальные зелья и котомку вместе взятые.

– Стоило так рисковать?
– поинтересовался Мычка.

– Как видишь, - Дерн развел руками. Подумав, добавил: - Да и что мне с драгоценностей? В них нет силы.

– А в зельях, значит, есть?
– прохрипел с пола Зола.

– Как видишь.

– Ерунда, - маг осторожно сел, вяло отмахнулся, - и не в камнях сила, и не в зельях.

Мычка с интересом слушал, ожидая, что Дерн начнет спорить, но тот лишь кивнул, соглашаясь, замолк, глядя на противоположную стену колодца. Так и не дождавшись ответа, вершинник поинтересовался:

– А в чем тогда сила?

– Сила в несгибаемой воле, - отстраненно произнесла Себия, - когда ты не отступаешь под натиском врага, и даже смертельно раненный, поднимаешься в последнюю битву, чтобы с честью пасть... По крайней мере, так говорил мой отец, и не нашлось ни одного смельчака, кто бы оспорил эту мудрость.

Маг сплюнул, сказал зло:

– Это не мудрость, а дурость. Настоящая сила в знаниях, что отличают нас от животных.

Разговор прервался. Сдвинувшись так, что на полу освободилось небольшое пустое пространство, Себия развязала заплечный мешок, постелив чистую тряпицу, стала по очереди извлекать ломти вяленого мяса, раскладывая сверху. Отвязав от пояса, Мычка положил тут же бурдюк с легким вином. Дерн добавил каких-то засохших растений, положив по веточке на каждый ломтик мяса. Глядя на приготовления, Зола сотворил небольшой тусклый огнешар, от которого сразу пошло приятное тепло, согревая озябшие конечности и высушивая еще сырую после похода по катакомбам одежду.

Закончив трапезу, расположились в расслабленных позах. Себия спрятала в мешок остатки мяса, а Мычка убрал изрядно полегчавший бурдюк. Отодвинувшись в дальний угол, Зола принялся перебирать найденные сокровища. Когда маг стал доставать книги, его лицо разгладилось, а на губах обозначилась улыбка, словно у стены скрючился не пожилой умудренный опытом муж, а перебирающий найденные в бабушкином сундуке сокровища мальчуган.

Улыбнувшись уголками губ, Дерн отвел глаза, когда из угла, где притулился Зола раздался сдавленный вздох. Все разом повернулись на звук. На первый взгляд ничего не изменилось, маг по-прежнему сидел с книгой в руках, разве что его лицо приобрело странное выражение, глаза выпучились, а на висках набухли жилы. Прищурившись, Мычка заметил, что руки Золы чуть заметно подрагивают, словно маг пытается, и никак не может оторвать ладони от книги.

– Она... она не...
– с остановившимся взглядом просипел Зола.

Он отбросил книгу, схватил другую, затем еще. Друзья с изумлением наблюдали, как маг нервно хватает, и тут же отбрасывает книги в сторону. Под конец, не выдержав, Зола с криком ярости метнул стопку в пропасть, закрыв лицо руками, уронил голову на грудь. Подобрав одну из отлетевших в сторону книг, Дерн попытался открыть тяжелый фолиант, но лишь грустно усмехнулся. В силу неизвестных причин страницы слиплись намертво, превратив источник величайших знаний в бесполезный кусок дерева.

Остальные тоже взяли по книге. Безрезультатно попытавшись раскрыть страницы, Мычка произнес, успокаивая:

– Благодаря этому они и сохранились. Если уж металл за прошедшее время превратился в горсти пыли, что бы стало с книгами...

– Наверное ты прав, - тяжело отозвался Зола, - это было бы слишком легко, разом обнаружить разгадки всех тайн древних, всего лишь порывшись в старом шкафу. Пойдемте, усталость вытеснит тягостные мысли.

Глядя, как он тяжело встает, замедленно вскидывает полегчавшую котомку на плечо, словно разом постаревший на десяток лет, остальные не решились возразить, засобирались следом.

И вновь бесконечная лестница. На этот раз первым полез вершинник, а Себия, озабоченая состоянием Золы, пошла второй. Стараясь не разгоняться, девушка время от времени косилась на понурившегося мага, опасаясь, как бы тот в расстройстве чувств не сорвался в пропасть, недостаточно крепко взявшись за скобу, или неловко поставив ногу.

Заметно похолодало, ребристый металл скоб неприятно жег обнаженную кожу и приходилось все чаще останавливаться, согревая ладони дыханием. Мычка, а за ним и Себия обернули руки плащами, соорудив подобие рукавиц, Зола выпустил рукава халата на всю длину, обмотав ладони, лишь Дерн, как ни в чем не бывало, равномерно переставлял руки, словно не чувствуя холода.