– Зачем это?
– полюбопытствовал Мычка, скривившись от приторного вкуса.

– Поможет согреться, - Дерн вернул вершиннику бурдюк, в котором перекатывались остатки вина.
– Если за стенами так же холодно, это не будет лишним.

Тем временем, Зола подошел к вычерченному Себией кресту, с ходу влепив в дверь огнешар. Зашипело, взметнулось облако мгновенно испарившегося льда, в белой стене мгновенно протаяло широкое пятно, сперва идеально круглое, оно постепенно вытянулось книзу, образовав овал в котором ясно обозначились очертания части врат. Маг добавил еще пару мелких огнешаров, задумчиво глядя на проступающие контуры створок, произнес скептически:

– Мне расплавить и это, или будут другие предложения?

Себия, последовавшая за Золой как тень, выступила вперед, внимательно осмотрев врата, произнесла:

– Я не вижу скважины для ключей.

– Так для чего...

Не дав магу договорить, подземница продолжила с нажимом:

– Но судя по тому, как искорежен металл в местах где обычно крепятся петли... врата не закреплены.

Неслышно приблизился Мычка, поинтересовался:

– Тогда почему они стоят?

– Смерзлись, - девушка пожала плечами. Добавила, глядя на мага: - Если Зола будет так добр, и подогреет еще... возможно не придется даже ломать.

К всеобщему удивлению Зола спорить не стал. Отступив на пару шагов, он перехватил посох обеими руками и выставив перед собой, словно копье, сделал движение, будто собирался пронзить стоящего впереди врага. Камни в навершие посоха заблистали багрянцем, в воздухе задрожал, наливаясь злой силой, крупный огнешар, но против обыкновения не понесся стремительно, неспешно поплыл в сторону двери. Коснувшись врат, шар плавно вошел в металл, оставив после себя багровое пятно.

Зашипело, протаявшее пятно расширилось еще больше, а за вратами что-то подозрительно хрустнуло. Зола сотворил еще один огнешар. Врата накалились до такой степени, что рядом стало тяжело стоять, а снаружи что-то непрерывно звенело и лопалось, наполняя помещение тонким звоном.

Когда маг приготовился сотворить третий огнешар, за вратами оглушительно грохнуло, створки разом просели, и замедленно вывалились внутрь, едва не отдавив ноги стоящему ближе всех Мычке.

Из открывшегося проема ударили лучи солнца, заставив всех зажмуриться. Щурясь от непривычно яркого света, Зола прошептал:

– Наконец-то. Как давно я не видел настоящего неба...

Прикрывая глаза рукой, Себия произнесла в затруднении:

– Если на поверхности везде так светло, мне придется тяжело.

– Гораздо, гораздо светлее, - широко улыбаясь, произнес Мычка, - но ты быстро привыкнешь. Ах, если бы ты знала, как прекрасна на восходе солнца зелень лесов, и эта чудная прохлада голубых озер...

Дерн принюхался к морозному воздуху, произнес, остужая пыл вершинника:

– Не торопись. Пока что я вижу лишь нагромождения льда.

Мычка легкомысленно отмахнулся:

– Главное, мы наконец-то покинули это царство вечной тьмы...

– Жаль только не все, - чуть слышно пробормотал болотник.

Глядя, как потемнело лицо болотника, Себия шагнула ближе, с жаром произнесла:

– Не будем хоронить того, кто, возможно, еще жив.
– Подземница осеклась, вспомнив оставшееся внизу чудовище, закончила через силу: - По крайней мере, отложим тризну до лучших времен.

Собирались в молчании. Дерн нацепил неизменную котомку, Себия набросила на плечи плащ, Зола пристроил на плечо сумку со свитками, только Мычка стоял в растерянности, оружия у вершинника не осталось, кроме короткого кинжала на поясе, да двух метательных ножей, и Мычка чувствовал себя голым, подняв оба заплечных мешка, свой и Себии, он двинулся к выходу.

Проломив остатки сковывающего ворота льда вышли наружу. Мычка присвистнул. Вокруг, куда не глянь, поднимались отвесные ледяные стены, переливаясь острыми гранями в лучах полуденного солнца, лишь впереди, свободное от смерзшихся нагромождений воды, открывалось извилистое ущелье.

Раздраженно сплюнув, Зола буркнул:

– Что за жизнь? Едва кончился камень, начался лед.

Выстроившись цепочкой, неспешно двинулись вдоль ущелья. После недолгих пререканий первым пошел Мычка, легко двигаясь по плотному снегу, словно всю жизнь провел в горах, вершинник не чувствовал холода, вдыхая морозный воздух полной грудью, он наслаждался свободой. Даже стиснувшие дорогу ледяные глыбы не смущали Мычку, после узких нор подземелий, где каменная твердь давила одним своим видом, ледяные торосы воспринимались легко и не вызывали ничего, кроме любопытства.

Остальные не разделяли радость вершинника: Зола негромко ворчал, зябко кутаясь в халат, Дерн, то и дело до колена проваливающийся в снег, с мученическим видом вытаскивал ноги, готовясь провалиться при следующем шаге, а Себия, прищурившись, опасливо поглядывала на нависающие глыбы льда, время от времени вздрагивала, когда в глубине мутной ледяной массы раздавалось негромкое потрескивание.

– В чем дело?
– Зола поднял глаза, уставился на замершего вершинника.

– Направо или налево?
– Мычка в затруднении повернулся к товарищам.