– Хей, малыш Хальвард!
– крикнула я длинному нескладному мальчишке с новенькой картой в руках.
– Как живешь? Давно ли в крысы подался?

Вот уж ни за что не поверю, что Хальварда Пол-лиги в гильдию приняли. Из теткиных детишек он, конечно, самый толковый, да только прозвище свое не из-за роста получил.

– Хэй, Эльга!
– обрадовался тот.
– Не, я не крыса. У нас теперь своя гильдия, без всяких этих столичных. Во, гляди!

И он задрал левый рукав, давая мне полюбоваться гильдейским знаком. Ай, было бы чем хвастаться: то же "колесо", только боком повернуто и с крылышками.

– Кыш, сопля!
– прикрикнул на него незнакомый здоровяк с роскошными пшенично-желтыми усами, и склонил передо мной голову в приветствии: - Госпожа Эльга, мое почтение.

– Кто командует вторым отрядом?
– спросила я, небрежно кивнув в ответ.

– Оддгер Ящер, - откликнулся усач, немного удивленно, - Но...

– Отправь к нему человека, -быстро скомандовала я, не давая ему опомниться, - пусть скажет, что я велела сюда идти. Всем и немедленно.

– Но госпожа...
– снова начал было этот непонятливый человек, да только пререкаться в мои планы не входило.

– А скажи-ка мне любезный, - вкрадчиво спросила я, -не за мной ли послали туда этих достойных людей? Так какого упыря им там торчать, когда вот она я? Чтобы серебра побольше по кабакам спустить? Впрочем, ладно, не говори. Не мое дело. Деньги-то дядькины, ему и расскажешь.

Верзила недовольно нахмурился, но спорить не стал. Только кивнул, развернулся на каблуках и ушел, буркнув "бутсделано". И вечером, когда в просторный обеденный зал трактира "Зеленая лошадь" набились все тридцать семь человек - оба отряда, посланных дядькой, чтобы меня вернуть, - он единственный не издал ни звука, когда я объявила, что мы отправляемся в столицу.

Зато у остальных нашлось, что сказать.

– Не надо нам туда, -заявил Оддгер Ящер, перекрывая поднявшийся сердитый гул.
– Хозяин велел, чтобы вас сразу же к нему везли, как только пой... найдем.

Как я и думала, это был тот самый Одди, с которым мы еще в Забреднях дедов дом таскали. Наверняка и прозвище свое он тогда же заработал.

– Так мы и идем к Хозяину, -с готовностью подтвердила я, -только напрямик через столицу. Про то, чтоб в столицу ни ногой он ведь не говорил? Не говорил. И что спешить надо тоже. Ведь так? День туда, день сюда погоды не сделают, я взамен поклянусь, что самолично доведу вас домой всех, до единого и не буду пытаться сбежать по дороге. Годится?

– И без тебя есть кому вести, - влез было братец Хальвард, но на него со всех сторон зашикали.

– Ладно, сделаем иначе, -решила я, сообразив, что против дядькиной воли тут никто идти не станет.
– Ты, братишка, как самый умный, отвезешь дяде Эгилю письмо от меня. Как он скажет, так и поступим.

Дядькины люди в ответ одобрительно загудели, и только Хальвард заметно приуныл. Ну да ничего, поработает немного гонцом. Не развалится.

На то, чтоб написать письмо, у меня вся ночь ушла и целая кипа дорогущей бумаги, добытой для меня милейшим Одди. Слишком уж много зависело от того, сумею ли я найти правильные слова. Ну, заодно и "ответ" сочинила, чтобы подменить, в случае чего.

Вот только, он так и не пригодился.

В записке, которую мне через три дня передал взмыленный посыльный в синем мундире городской стражи, было всего две строчки: "делай, что задумала" и "не дай себя убить". К записке прилагался увесистый кошель.

Одди тоже получил записку и, видно, не он один. Когда я тем же вечером снова всех созвала, в обеденный зал "Лошади" явилась не сердито галдящая толпа, а боевой отряд, готовый выполнять приказы.

– А скажите-ка мне, милые други мои, - сказала я им вместо приветствия, -какие у нас державные цвета?

– Синий и золотой, -брякнул кто-то, и осекся.

Видно, сообразил, что я спросила не о том. А больше никто ничего и не сказал и я по лицам поняла -не знают. Ну что ж, так даже лучше. Больше свободы действий.

***

К восточным воротам столицы мы явились на рассвете.

– Открррывай, собака!
– рявкнул Одди, метким щелчком отправляя золотой сквозь решетчатое окошко, робко приоткрывшееся при нашем появлении.
– Не видишь, что ли? Сама госпожа Эльга ехать изволит!

Вряд ли бедняга стражник вообще понял, кто мы такие, но ворота нам открыли быстро. И никто даже не заикнулся про обязательный досмотр учинить, какой на въезде в столицу по закону положен. Чудеса да и только. Впрочем, не зря же я на подготовку все крысиное золото извела, и половину того, что в дядькином кошеле было, в придачу. Попробуй не впечатлись при виде трех дюжин солдат в одинаковых багровых мундирах и черных плащах, сопровождающих женщину в белом траурном одеянии. Ха, мне даже штандарт спроворить успели. Ну да, мне же теперь собственный герб полагался, так что пришлось его по-быстрому выдумать, и теперь над моей головой полоскалась на ветру черная змея на зеленом поле. Болотная гадюка.