– Здравствуй, Зевс, - покорно произносит она тихим голосом, а затем поднимает голубые глаза на грозного бога. Она стоит совсем близко к нему, впитывает в себя его негодование, часто моргает, чтобы собраться с силами и показать насколько сильно она хочет признать свою дочь.

– У тебя есть дочь? Как я мог этого не знать? – голос громом отдаётся на небе и богиня вздрагивает, обняв себя тонкими руками. Дрожь проходится по её телу, а слёзы норовят вырваться из глазниц. Переливистым от эмоций голосом она жалко произносит «Я..я не..». Это всё на что она способна перед повелителем неба и главой Олимпа. Он словно молнией проткнул её сердце, бьющееся в клетке рёбер.

– Я хотела, чтобы она жила. Я не желаю ей смерти, прошу, Зевс, сжалься над ней. – умоляет она, прислонив ладони друг к другу. Мужчина хмурит брови и с яростью бьёт рукой по подлокотнику трона. В зале нет никого, кроме них, но девушка чувствует сожаление всех богов за её ошибку.

Её дочь – ошибка.

Её дочь – полный провал.

– Она должна умереть, - произносит он безразличным голосом, словно её дитя это не полубог. Их и так мало на всей планете, а Зевс решил уничтожить одного. Слёзы скатываются по раскрасневшимся щекам, и она не собирается их прятать, пользуясь любым способом, чтобы дать дочери время. Время, чтобы почувствовать, время, чтобы впитать в себя этот новый странный мир, с которым она только познакомилась.

– Прошу, - беспомощно произносит она, но приговор уже вынесен. Внутри селится пустота, разъедающая хрупкое сердце. Губы девушки дрожат, а глаза с каждой секундой наполняются всё большим количеством солёной жидкости. С всхлипами она покидает тронный зал, не желая оглядываться на того, к кому она обязана питать любовь, ведь он властитель их родного дома.

***

От лица Луки.

После вчерашнего события Элизабет ходит сама не своя и дело совсем не в том, что для её матери не построен особый домик. Девушка сразу сбежала с вечера и залезла в кровать, не желая сидеть всю ночь на подоконнике, хотя ворочалась и часто просыпалась, изредка случайно пиная меня или ударяя рукой. Открывая глаза, я видел как на лбу проявляются капельку холодного пота, а влажные губы шепчут что-то в бреду.

Не нравится мне её внешний вид после практически бессонной ночи, хотя раньше было намного лучше. Под зелёными глазами залегли тени, а кожа побледнела, практически сравнявшись цветом с листом качественной бумаги для печати. Провожу по коротким волосам, приподнимаясь на локтях и наблюдая за наконец-то спокойным сновидением шатенки. Пряди цвета кофе на солнечных лучах переливаются цветом гречишного мёда. Её глаза двигаются под веками, по чему могу определить, что она видит сон.

Удивляюсь с самого себя, ведь давно не наблюдал за спящими девушками в своей кровати. Они были разными. Васильковые и ореховые глаза, угольные и кукурузные волосы. Смешно отождествлять их с природой, ведь все они пошли против неё, каждый день закидывая в себя кучу таблеток от противозачаточных до способствующих потере веса. Все они такие разные и такие похожие, а та, что сейчас спит – абсолютно другая. Я ещё не видел дочерей богини луны, представлял их прекрасными существами, вроде нереид с серебряными волосами и глазами цвета темнеющего неба.

Бью себе по лбу, чтобы привести мысли в порядок, выбираюсь из кровати осторожно, стараясь не потревожить Фитч. Наш уговор потерял свою силу в плане того, что она стала только больше времени проводить в месте, который могу назвать домом, но футболками своими поделюсь. Не понимаю почему, но поделюсь.

Сегодня мне не хочется отправляться на пробежку, ведь после вчерашнего мои лёгкие готовы вывернуться наизнанку и загнаться в желудок, чтобы тот переварил их. Такое ощущение, словно я курил весь вечер и всю ночь, вдыхая табачный дым и отравляя организм. Открываю дверцы шкафа, чуть не психуя из-за скрипа, и смотрю на зеркало внутри. Не на себя, на девушку, что шарит руками по пустому месту, ища меня. Усмехаюсь. Эта ночь была какой-то странной. Она обнимала меня, прижималась хрупким телом и опаляла горячим дыханием. Ей не хватало обычного одеяла, ей нужно было настоящее тепло.

Её поведение удивляет, ведь она должна была радоваться признанию матери. Из-за чего тут можно расстроиться? Из-за того, что на протяжении всей её жизни она не могла сделать то же самое? Эти боги такие странные и ведут себя как дети. Мотаю головой и возвращаюсь в кровать, позволяя тёплой руке упасть мне на грудь. Вблизи рассматриваю её лицо, оправдываясь тем, что больше нечем заняться, и замечаю красный венец вокруг закрытых глаз. Неужели плакала?

Она просыпается слишком резко и тут же хватается за тёмные волосы, часто дыша. Неужели снова паникует? Защитные механизмы её тела совсем не понятны, да и понимать их вовсе не хочется. Трясу Элизабет, схватившись за хрупкие плечи, но не добиваюсь никакой реакции.

– Эй, Элизабет, - наверное, я впервые произношу её имя, вот только она по-прежнему дрожит, чуть покачиваясь вперёд-назад. Странная непонятная никому девчонка, к тому же слабая и неумелая. Но она дочь богини луны, что вызывает во мне интерес. Я и сам осознаю своё любопытство.

Приходится ударить ладонью ей по щеке. Место удара тут же окрашивается в цвет вина, а глаза цвета хвои фокусируются на мне. Частое дыхание восстанавливается, и я могу чувствовать как замедляется сердцебиение, переставая отдаваться в лопатки. Надеюсь, Фитч не услышала как я позвал её по имени.

Смотрит на меня угрюмо, нахмурив брови, так что лишь усмехаюсь, скрыв беспокойство. Какое к чёрту беспокойство? Очнись, Лука, она тебе по боку.

Я возвращаюсь к шкафу и беру две футболки: одну себе, а другую девушке. Мы же договаривались, хотя моё условие не выполнено. Скорее, это из-за жалости, нежели из-за беспочвенного сострадания. Кидаю тёмную ткань шатенке и та падает ей на лицо, закрыв обзор. Спорю, либо она посмотрит на меня испепеляющим взглядом, либо нахмурит бровки.

И, конечно же, я выигрываю этот спор на ничего с самим собой, отчего издаю смешок. Хмурится и что-то ворчит под нос, расправляя футболку. Резко разворачиваюсь к одежде, так как девушка бесцеремонно стягивает с себя майку. Невольно краем глаза посматриваю на зеркало и скольжу по выпирающим рёбрам и груди, заключённой в спортивный топ.