– Проехали.

У Витьки от души отлегло. Он заулыбался и в знак примирения предложил:

– Если хочешь, в теннис могу научить играть.

Вот удивил.

– В лаунд-теннис?
– хмыкаю я, - Забаву для аристократов и нуворишей? К чему он мне здесь? С кем знакомства заводить, кому поддаваться?

– Зря ты так, Вячеслав Михайлович, - с укором произнесла Семёновна, - Человек от души предлагает. Как знать, вдруг и пригодится тебе умение в этом. Или ты всю жизнь надеешься у нас провести?

Прямо и не знаю, что и сказать. А Витька, совсем без обиды вторит моей хозяйке:

– Мой тренер тоже говорит, что в жизни всё надо уметь. Кстати, ракеткой не просто махать. Это не бадминтон, за два-три занятия не научишься.

А ещё, все с тем же Витькой мы носили учебники. Их привёз директор консервного завода на своём джипе. С этим энергичным мужиком лет сорока пяти, я ещё не пересекался, случая не было. Знал, что он управляет консервным заводом, мотается по посёлку и в район на своём Ландкрузере последней модели. Со слов Семёновны он появился здесь сам, никто специально его в Царёво не ссылал, что в прежней жизни был крепким предпринимателем, распродал всё и уехал.

– Устал человек, постоянно крутиться между бандитами, алчными ментами, ненасытными чиновниками и всякими дай-на-лапу органами.

– А здесь такого нет?
– уточняю я у Семёновны.

– Бандиты к нам не суются, Катька твоя взяток не берёт, а глава наш, не Матвеев, другой, и рад бы взять, да кто ему даст.

Освобождённый от нервотрёпки со мздоимцами, бывший предприниматель, а теперь уже директор местного консервного заводика, всю свою энергию направил на дело. Его усилиями модернизировали производство, построили новые теплицы, хранилище. Продукция заводика стала расходиться по стране, принося прибыль совхозу. Многое он делал и для посёлка. В частности, вот привёз учебники для школы.

Я пригляделся к новеньким, только что отпечатанным книжкам. Некоторые показались мне знакомыми. Точно такие, только потрёпанные, хранились моей мамой - учебники, по которым училась она сама. Здесь они тоже используются? Директор школы подтвердил мою догадку:

– Наши дети действительно обучаются по старым учебникам. Они выходят из строя, и мы заказываем отпечатать их снова. Прежнее образование нисколько не хуже нынешнего, а порой и превосходит его. Старые учебники были написаны профессионалами, они более понятны детям и самое главное - лишены современной бредятины.

– А как же РОНО?

– Они хоть сами эти учебники читают? Прислали тут нам партию одних, так мы их сразу в подвал спустили. Как по-твоему должно звучать определение вычитания?

Морщу лоб, вспоминая свои младшие классы. Не всё потеряно, выдаю:

– Действие, обратное сложению называется вычитанием.

– Ага, помнишь, - радуется директор, - Также у Брокгауза и Эфрона написано. А знаешь, как вычитание описывается в новейшем учебнике?

Естественно мотаю головой. Директор достает бумажку из кармана:

– Сам понимаешь, без бумажки не могу, - читает, - Действие, с помощью которого по сумме и одному из слагаемых, находят другое слагаемое, называют вычитанием.

Смотрю очумело:

– Как? Как?

Директор повторяет, затем говорит:

– Ничего не выдумываю, учебник пятого класса, страница 41 автор Жохов.

– И этот бред должны заучивать дети?
– выдавливаю из себя.

– И так в каждом спущенном нам учебнике. То дети должны наблюдать за насекомыми в поле в феврале месяце, то свободно оперировать определениями "паронимы". И это в шестом классе. Они пишут с ошибками, а им "паронимы". Дали волю на учебниках деньги делать и давай их стругать все, кому не лень. А детям потом их бред заучивать. И так во всём. Потому-то мы учим по-старому. Зато все наши дети поступает, кто куда хочет.

Царёво не уставало поражать.

Тридцать первого, я вычистил свою форму, сшитую мне Нинкой-модельершей и лёг спать пораньше, чтобы и подняться соответственно, даже будильник себе завёл.

По нему и встал в семь утра, умылся, вышел завтракать. Из своей комнаты выглянула заспанная Семёновна:

– Чего вскочил в такую рань? Спи, ложись.

– Так первое сентября!
– напомнил я ей, - Дети в школу собирайтесь, петушок пропел давно. Или к учителям это не относится? Не пойдете на праздник знаний?

– Наша школа не по петуху работает, - бурчит Семёновна, - а с десяти часов.

– Как с десяти?
– удивляюсь я.

И есть чему. Насколько помнится, все школы начинают занятия с восьми утра. Так установилось с незапамятных времён. Может в каких элитных и с девяти, но в обычных, хоть городских, хоть сельских с восьми.

– Уже много лет, - подтверждает свои слова хозяйка.

– Почему?
– никак не доходит до меня.

– А потому, что человек, который вынужден тащиться на работу к восьми, по определению не может быть добрым. Кому в РОНО или министерстве образования поплохеет, если учителя и дети выспятся?