– Зато, какой грандиозный.

– Я не поняла, - возмутилась она.
– Ты всё знал и втянул меня в это? Слушай, может, ты работаешь на иранскую разведку и хочешь, чтобы я изнутри сорвала акцию?

– Нет, я хочу, чтобы ты неукоснительно выполнила план Карлоса, всё, что он тебе скажет.

– Зачем? Какой твой интерес?

– А разве ты не хочешь поддержать народ Палестины? Ты уже забыла, как Лейла Халед угоняла целые самолеты, и по одному её слову власти освобождали палестинцев из тюрем?

– Но на ней нет ни капли крови. Да, она угрожала заложникам оружием, чтобы слушались и сидели смирно, но не более. Она никого не убивала. Карлос же планирует убить двух министров. Нам это не простят, ни иранский шах, ни саудовский король.

– Что, ручки боишься запачкать? А не поздно ли спохватилась?

Это был больной укол по самолюбию, и Алекс холодно произнесла:

– Я лучше буду по локоть в крови, но для свободы Ольстера и ВИРА.

– Какой ВИРА?
– мерзко улыбнулся он.
– Лондонской бригады? А ты телевизор-то смотришь?

Его ухмылка ещё больше разозлила Алекс. Чтобы не ударить его, она хлопнула дверью и вышла вон. Бессмысленно уставившись в телевизор и дождавшись, когда, наконец, закончится какое-то глупое шоу, она обратилась в слух на новостях из Лондона.

После взрывов ресторанов три недели назад полиция напала на след террористов. Сегодня на лондонских улицах завязалась погоня, четверо мужчин укрылись в одном из домов в Западном Лондоне и взяли в заложники семейную пару. Они требуют предоставить самолет, чтобы на нём улететь в Ирландию, иначе они взорвут дом.

После услышанного в голове Алекс вертелся лишь один вопрос: почему четверо, а не шестеро? Если в доме четверо мужчин, то где Дарси и кто-то пятый? Кто бы он ни был, Алекс надеялась, с Дарси они уже успели покинуть Лондон.

Её напрягло замечание, что полиция напала на след бригады ни раньше, ни позже, а именно после взрывов в ресторанах. После них и сама Алекс улетела в Париж.

За объяснениями она тут же пошла к Родерику. Тот расслаблено сидел в кресле и потягивал из стакана коньяк.

– Слушай, ты слишком часто жаждешь меня увидеть, - усмехнулся он.
– Может, надо было снять номер на двоих, для молодоженов?

– Ты, падаль, знал, что их возьмут?
– кипя от злобы, выплюнула она свой вопрос.

– Не надо ругаться, - картинно нахмурился Родерик.
– Между прочим, я вовремя вывел тебя из-под удара.

– Ты мог сказать мне, что наша бригада под наблюдением. Я бы успела предупредить их. Теперь надо что-то делать, - лихорадочно рассуждала она.
– Надо ехать в Лондон и выручать их.

– Каким образом?

– Чёрт возьми, не знаю!
– бессильно крикнула она.

– Да не шуми ты, вдруг соседи уже спят.

– Я могу вернуться, - продолжала рассуждать она, - и каждый час кидать по гранате в ресторан, пока осаду дома не снимут и им не дадут улететь.

– Какие грандиозные планы, - издевательски покачал головой Родерик.

– В прошлом году японцы так и сделали, - настаивала Алекс.
– Пока одни захватили посольство Франции и ждали решения властей, тот, кто был снаружи в городе, кинул гранату в ресторан, а потом позвонил в полицию и сказал, что будет повторять то же самое, пока Японской Красной Армии не предоставят самолет и не отпустят их активиста из тюрьмы. Второй раз он гранату не кидал, власти сдались и всё выполнили.

– Напомни, где это было?
– издевательски спросил Родерик.

– В Голландии, - раздраженно ответила ему Алекс.

– Вот именно, что в Голландии. Голландцы не англичане, их можно запугать. Кстати, знаешь, кто тогда кинул для японцев ту гранату?

– Понятия не имею.

– А ты с ним недавно познакомилась.

Карлос? Он был с ЯКА? А теперь с двумя палестинцами, немцами и одним ливанцем. А кто он сам, вообще не понятно. Наемник-интернационалист? Судя по любви к роскошной жизни, он зарабатывает немало.

– Достань мне оружие, как сделал это в мае, - попросила Алекс.
– И паспорт тоже.

– И не подумаю.

Алекс ринулась к Родерику, схватила его за грудки и подняла с кресла.

– Сделаешь, сволочь.

Родерик сумел извернуться и плеснуть содержимое стакана ей в лицо. Алекс упала на колени - глаза пылали. Ринувшись на ощупь в ванну, и попутно ругаясь последними словами, она лихорадочно плескала водой на лицо, замочив при этом волосы.

Вернулась она в комнату молча и с каменным лицом.