– Ты феминистка?

Зная, что правильный ответ в её ситуации должен быть положительным, и вспомнив, что при Халиде она уже говорила "я не феминистка, я нормальная", Алекс решила опустить это вопрос.

– Ты знал, что я приду и приготовил оружие, - констатировала она.
– Так сильно не доверяешь новым людям?

– Я не доверяю никому кроме себя.

– Я вспомнила, кто ты, - призналась Алекс.
– Про тебя писали летом, когда ты застрелил в Париже двух полицейских и одного осведомителя.

– Он был предателем и привёл в мой дом полицию, - был ей холодный и расчётливый ответ.

– Как там тебя прозвали журналисты? Карлос Шакал?

– Это из-за книги, - пренебрежительно махнул он рукой, - видимо нашли её в квартире во время обыска.

– Форсайт "День шакала"?

– Она самая. Читала?

Алекс многозначительно кивнула. Не просто читала, а многое взяла на вооружение: как заметать следы, уходя от полиции, как получать поддельные паспорта, дерзко гримироваться, перешивать этикетки на иностранной одежде и удачно накладывать гипс - уйма полезной информации для размышления. И Карлос этой информацией тоже владеет.

– Так ты расскажешь, зачем я здесь?

– Завтра, когда приедет Энджи, и все соберутся, тогда и расскажу.

Тот самый Энджи из западногерманских Революционных ячеек. И это проблема. Он современный немец, а она нет, даже не представляет, чем сейчас живет страна. Этот Энджи её раскусит, и вся операция по внедрению полетит в тартарары.

Покинув отель, первым делом Алекс связалась с Родериком, благо он поселился в одной с ней гостинице в соседнем номере.

– Что делать?
– придя к нему, спрашивала она.
– Энджи поймет, что я не из Движения 2 июня.

– Тогда не разговаривай с ним.

– Каким образом?
– поразилась Алекс.
– Притвориться немой?

– Сошлись на идеологические противоречия ваших группировок.

– А они есть?

– Если б не было, тогда в ФРГ существовало бы не три банды террористов, а одна хорошо слаженная организация.

Не то чтобы его слова сильно убедили Алекс, но лучшего придумать она не могла.

– Рори, - устало вздохнула она, - скажи честно, зачем я здесь?

– Затем, чтобы участвовать в акции Карлоса.

– А тебе это зачем нужно?

– В каком смысле?

– В прямом. Того сиониста мне пришлось убить только потому, что ты сказал, перед Халидом нельзя облажаться. Хорошо, я всё сделала, Халид относительно доволен, теперь привел меня к Карлосу, чего ты и добивался - операция по внедрению прошла успешно. Так для чего я внедрялась? Дальше-то что?

– А дальше, не облажайся перед Карлосом.

Ответ Алекс не удовлетворил.

– А потом что, куда дальше? Он приведет меня ещё к кому-то, и так далее и так далее. Или нет? Или это уже вершина пирамиды? Какая конечная цель?

– Цель - выполнить всё, что он тебе скажет. Узнаешь план, поймешь насколько всё серьезно, и больше не будешь задавать мне глупых вопросов.

Интересный поворот, и Алекс желала знать продолжение.

– То есть, - озадаченно произнесла она, - ты уже знаешь, что задумал Карлос, а я узнаю только завтра?

– Именно.

– Любопытно, - покачала она головой, - и как так получается? Из каких источников ты черпаешь информацию? Наверное, из тех же что и Карлос. Или первоисточник ты и тебе подобные, а он такой же исполнитель, как и я?

– Чего ты взъелась?
– изобразил удивление Родерик.
– Всё время ты чем-то недовольна.

Поднимаясь с места и направляясь к двери, она сказала:

– Чувствую, завтра после встречи в отеле я тебе точно скажу, чем и как сильно я не довольна.

Так оно и вышло. Днём в номере Карлоса помимо знакомых ей Халида и Юсуфа появились ещё двое мужчин - палестинец Джозеф и тот самый Энджи. Все пятеро молодые и в хорошей физической форме, кроме Энжди. Он вообще больше походил на вчерашнего студента, а не на бойца-революционера.

Наконец, Карлос поведал свой план.

– Сегодня в арабском мире нет единства, - констатировал он, - страны не могут и не хотят заключить союз и единым фронтом поддержать борьбу палестинского народа за независимость. Два десятка стран совокупной площадью в пять миллионов квадратных миль и с населением в четыреста миллионов человек не могут дать отпор одному ничтожно маленькому Израилю.

– За одним маленьким Израилем, - неожиданно заметил всегда молчаливый Юсуф, - стоят одни большие США.