– Здесь в Англии мы привыкли верить в свободу личности, в то, что каждый человек волен жить там, где он хочет. Если Мери захочет вернуться в Гипогею, мы будем не в праве её удерживать. Но если она захочет остаться, не будет ли лучшим для всех нас принять её выбор?

– Бывают ситуации, когда выбор сотен важнее выбора одного. Меритсегер ушла в Альбион не для того, чтобы жить под светом солнца, а для того, чтобы передать послание умеющим слушать.

– Прости за бестактность, но вы отправили её не к тем людям, что могли бы вам помочь в расчистке плато Гизы от песка.

Людек вопросительно посмотрел на полковника, видимо не зная этого географического названия, и полковник пояснил:

– Мемфис.

– Да, - кивнул Людек, - но теперь мы знаем, что песков в некрополе нет, но врата Гипогеи всё равно закрыты.

Настало время вступить в разговор главе археологического отдела Волтеру Грэю. Сам никогда не участвовавший в экспедициях по Египту, он принялся с умным видом пояснять, что, де, врата Гипогеи близ населенных пунктов, где проживает множество людей, есть вещь небезопасная, и потому никто из археологов никогда не станет те самые врата, а по факту, норы и выходы из гробниц, раскапывать.

Тут не выдержал и вступил в разговор вспыльчивый Мемнон.

– Вы, смертные, утопили в воде нубийскую Гипогею и теперь хотите, чтобы наши братья и сестры по крови остались там, в затопленных ходах, но в под-Мемфис не уходили? Что же, вы специально хотите найти способ извести нас, запечатать под землей и утопить?

Сводить на нет намечающийся конфликт пришлось представителю международного отдела:

– Вы не совсем правильно понимаете сложившуюся ситуацию, - начал Джордж Сессил.
– Да, за входами в Гипогею следит наша организация. Но, то, что Ассуанский гидроузел затопил земли Нижней Нубии, виноваты не мы. Это сделали власти Египта или, вернее будет сказать, инженеры из Советской России. Мы ни в коей мере не можем нести ответственность за действия страны, с которой наше правительство находится в конфронтации.

Краткий перевод на общепонятный язык без заумных технических и полититологических терминов пришлось делать кельтологу Харрису. От себя же он добавил, что Фортвудс не против, чтобы гипогеянцы выходили по ночам наружу, просто Фортвудс не хочет, чтобы во время таких ночных прогулок смертные люди пропадали или погибали от обескровливания.

– Такова наша природа - пить кровь смертных, что однажды умрут, - произнёс молчавший до этого Гонтран.

– Но, ведь можно пить кровь, не убивая, - возразил медик Вильерс, - как делают это альвары, живущие на поверхности.

– И что же смертные после этого не умирают?

– Но ведь не сразу и не от обескровливания.

– Но умирают.

Спор этот мог продолжаться до бесконечности, но прервал его Людек.

– Воды под Нубией не единственное, что нас заботит. Всё то время, что мы ждали, чтобы прийти сюда, я разослал гонцов во все части Гипогеи, чтобы они расспросили наших братьев и сестер, есть ли им что сказать смертным, о чём хотят они попросить вас, а на что хотят пожаловаться. И вот что они передали мне...

От зачитанного по памяти списка претензий всем присутствующим фортвудцам стало немного не по себе. Разобравшись со старыми и новыми географическими названиями, деталями происшествий и геологическими последствиями, сроками, ограниченные последними тридцатью годами, получалось, что гипогеянцы не рады соседству со смертными, повелевающими техническим прогрессом.

Помимо затопленного Асуана в Египте, гипогеянцев заботил и скрывшийся под волнами Цимлянского водохранилища древний Саркел, от чего немногим из хазар, славян и непонятно, что делавших там грекам, пришлось мигрировать по тоннелям Гипогеи подальше от облюбованных мест, где они жили веками, и откуда выбирались наружу только по ночам, чтоб при свете луны смотреть на родные места, где некогда обитали - а теперь все это пространство скрыто под водами и снаружи и внизу. Повторное объяснение, что во всём виноваты советские инженеры, гипогеянцев не заинтересовало.

Далее началась череда жалоб на нефте- и газодобытчиков, что бурением своих скважин они нагло пробивают тоннели Гипогеи, вызывают обрушения залов и коридоров, а то и вовсе пускают по обжитым подземельям вырвавшийся из недр газ или серные выделения. Из-за этого ходы приходится замуровывать камнями, тем самым перекрывая тоннели и ходить из-под одного континента под другой в обход на многие тысячи километров.

Новый руководитель геологического отдела даже не знал, что и ответить на эти претензии. До этого дня он считал, что его работа заключается в обеспечении безопасности всех тех, кто занят добычей руды, нефти и прочих природных богатств, от посягательств нежданно встретившихся им под землей гипогеянцев. Но он и подумать не мог, что гипогеянцы сами не прочь, чтоб их защитили от бурильщиков. Слова, что во всем виноваты саудиты, катарцы, иранцы и прочие, Людека также не убедили.

А потом очередь дошла и до самого щепетильного вопроса - ядерных испытаний. Жаловались на всех - на СССР, США, Китай, Францию - всех кто на своих полигонах устраивал подземные ядерные испытания. Но как ни странно, радиация гипогеянцев не беспокоила, видимо их бессмертные тела с абсолютной регенерацией её последствия не ощущали вовсе. Недовольство подземников сводилось к одному и тому же - к обвалу тоннелей Гипогеи, которые существовали испокон веков и исправно служили подземному народу транспортной артерией. Заверение, что уже шестнадцать лет как запрещено испытание ядерного оружия под водой и в воздухе, а единственной средой остается только земля, гипогеянцев несколько не смягчило.