Богу
вернуться

Британ Илья Алексеевич
Шрифт:

«Испугав мой хор видений…»

Испугав мой хор видений, Рассмеявшись звонко, Ты кидаешься сиренью, Гадкая девчонка! Вот стихи упали на пол; Не могу писать я. — Отчего я вдруг заплакал, Взяв тебя в объятья? Отчего так в жизни редко Счастие без тучек, Ты не знаешь, моя детка, Мой алмазный лучик? «Я мешаю? — Рви мне уши!» (А сама их прячет!) — Кто вселился в наши души И тихонько плачет? То — она, любовь: боится Времени и рока И как раненая птица, Плачет одиноко. Но не сетуй, будь смелее И люби, и веруй: Я силён, и я сумею Сладить с жизнью серой! Я сумею… одним словом, Кинь еще сирени! — Счастье наше — под покровом Божеских велений…

«Обещала: «ровно в восемь»…»

Обещала: «ровно в восемь». Скоро десять: нет и нет… В сердце — гадко, в сердце — осень: Буду злиться… на портрет. Ты с него глядишь так мило, Что сердиться мочи нет… Ровно в восемь? — полночь била! Слёзы каплют на портрет…

«Как пустыня обезводнена…»

Как пустыня обезводнена Моя жизнь во тьме бездонной: В твоём сердце — моя родина, В нём светло, как пред иконой. Путь далекий, словно выточен Весь из камня-самоцвета; Сон любви моей несбыточен, Без конца и без ответа. Но в тебе вся жизнь разгадана Мудро так и так смиренно: Твои грёзы — струйки ладана, И любовь твоя — нетленна. Ты жила земною пленницей, Мой покой — навек утрачен: Всё минует, переменится, — Светлый путь нам предназначен. Да исчезнет всё безвестное! — Божья Мать не будет строгой: Вступим в Царствие Небесное Мы одной, одной дорогой… Как пустыня обезводнена Моя жизнь во тьме бездонной: В твоем сердце — моя родина, В нём светло, как пред иконой…

«Мой сон отравлен. Где-то ты…»

Мой сон отравлен. Где-то ты И тоже ты не спишь. А на столе молчат цветы; Молчит ночная тишь — Твой сон отравлен. Как стрела, Тоска пронзила грудь. Меня теперь не поняла, Поймешь… когда-нибудь…

«Не ожил ты, букет сирени…»

Не ожил ты, букет сирени, Стоишь, как серый мавзолей, И не наступит день весенний Для этих мертвенных ветвей. Да, без любви тебя собрали О, милый, милый мой букет: Где нет любви, там — мрак печали, Где есть любовь, там — скорби нет… Не ожил ты, мечтатель чудный, И взор твой пламенный поник, — Настал твой вечер, вечер трудный, А счастье было лишь на миг. Да, без любви тебя встречали, — Молчаньем был ее ответ: Где нет любви, там — мрак печали, Где есть любовь, там — скорби нет…

«Свою целую руку…»

Свою целую руку, — Она держала твою. Сейчас терплю я муку, — Недавно был я в Раю. Со мной когда стояла, На небо видел я мост; Ты мне сказала мало, Твой голос был из-за звёзд. Узор луны на камне: Застыла светлая нить. — О, как ты дорога мне… О, как тебя не любить… Ушла. Уста сомкнуты, В душе — предсмертная дрожь. Начну считать минуты, Пока опять не придешь… Свою целую руку, — Она держала твою, Сейчас терплю я муку За то, что был я в Раю…

«Я молился долго, горько…»

Я молился долго, горько У семи дорог. Гасла тихо в небе зорька. В сердце умер Бог. Свет луны над старой башней. Горный воздух бел. Всё прошло, как сон вчерашний. Кто-то грустно пел. Так добра и так жестока… Кто б подумать мог! Я молился одиноко У семи дорог.

«Утомился мой рассудок!..»

Утомился мой рассудок! Мы пойдём, мой друг, с тобой Этим морем незабудок, Этой далью голубой. Как забыть печаль былую! Кто поможет: люди? Бог? Мне не стыдно, — я целую Легкий след от милых ног. На реке светло, чуть зыбко; Всюду солнце: ведь, весна! Отчего твоя улыбка Так пуглива и грустна? «Безнадежно… неизвестно», — Всё твержу я, как больной… Как мне жутко, как мне тесно: Рядом ты и — не со мной! Пахнет цветом диких вишен; Что-то тихо шепчет рожь… — Мир души твоей мне слышен!.. Ты, как Бог, во мне живешь!.. Небо — море ярких пятен. Молча мы идём межой. — Да, тебе я непонятен И почти, почти — чужой! Ветра трепетные волны… Тише! спи, рассудок мой… Как люблю я… Впрочем, — полно: Вам — пора, пора — домой!..

«Тихо дремлет развесистый клён…»

Тихо дремлет развесистый клён Над печальным покоем могил. Я всегда был в кого-то влюблён. Но ни разу еще не любил. Мягко стелется солнечный свет, Слышен шепот весеннего дня. — Мама, помнишь последний обет Быть всегда и везде близ меня? О, как плачу у мраморных плит, Хоть былое давно превозмог. И печаль моя спит и не спит, Словно утром в кустах ветерок. Ты со мною! Трепещет душа И покорна, покорна судьбе. Я молюсь… О, как ты хороша! — Разве Мама моя не в тебе? Разве послана мне ты Христом Не за скорбь — за её и мою? — Мама Бога молила о том, Чтоб любили мы здесь, как в Раю… От земли до нетленных небес, Видишь, высится светлый чертог… Мрак из сердца навеки исчез: О, родная моя, это — Бог!

«На спине — от стен пятно…»

На спине — от стен пятно, До колен юбчонка; То — иконою глядит, То — портрет галчонка. А в глазах — то Божья скорбь, То вдруг — бесенята; В голове, на голове — Спутано и смято. То — в печали светлый смех, То — в улыбке мука; То лепечет, как дитя, То молчит, ни звука. То безмолвен я и зол, И взираю строго. То я счастлив и молюсь, И люблю, как Бога.