В 885 г. Большой и Малый мосты были единственными постоянными путями сообщения между Сите и обоими берегами; все остальные мосты разрушились от времени или были разломаны человеческими руками при приближении норманнов. Мост, построенный Карлом Лысым, правда, отбивал у небольших норманнских отрядов охоту подниматься вверх по Сене, но в то же время создавал угрозу городу. Пока его не было, парижане при подходе норманнов укрывались на Сите; те грабили берега и шли дальше. Теперь предположим, что вместо разрозненных шаек появляется армия северян, которая, пройдя через Питр, чувствует себя достаточно сильной, чтобы попытаться пройти выше Парижа, — в этом случае жителям города недостаточно укрыться в Сите: им придется оборонять переход, результатом чего станет осада. Так и случилось в 885 г.: многочисленность норманнской армии, с одной стороны, наличие моста и оборонительных сооружений — с другой привели к достопамятной осаде, основные эпизоды которой мы опишем.

Читателям уже известен — по крайней мере по имени, поскольку исторической его роль становилась лишь теперь, — Эд, который заперся в Париже, чтобы оборонять его. Храбростью и рвением с ним соперничал епископ города. Его звали Гозлен, и он принадлежал к могущественному роду; его отцом был Рорикон, граф Мэнский [145] ; он приходился единокровным братом канцлеру Людовику, аббату Сен-Дени; у него было несколько братьев, один из которых, Гозфрид, сражался против норманнов бок о бок с Робертом Сильным и Гуго Аббатом, а другой погиб в борьбе с теми же врагами; наконец, он был родственником Эброина, аббата Гланфёя, епископа Пуатье с 839 г. [146] и архикапеллана Карла Лысого. Это высокое родство оказало благотворное влияние на его карьеру. Представители его рода на важных должностях, которые они занимали при дворе, отличились храбростью в борьбе с норманнами, но также, увы, неоднократными изменами законному государю [147] . Три этих фамильных черты обнаруживаются и в биографии Гозлена: заняв высокое положение при дворе, он тоже выказал неверность королю, но искупил свое вероломство рвением, какое проявлял до самой смерти в борьбе с захватчиками-варварами. Родился он около 820 г. [148] ; поскольку с детства его предназначили для духовного поприща [149] , он поступил в монастырь Гланфёй, или Сен-Мор-сюр-Луар, который его отец недавно отстроил напротив Анжера и аббатами которого были Гозберт, брат Рорикона, а потом Эброин [150] . Вскоре он покинул Гланфёй и перебрался в Реймс — центр, лучше подходивший для его развития. Религиозное воспитание и неординарное образование Гозлен, вероятно, получал в беспокойные времена, какие переживало это архиепископство после первого смещения Эббона до избрания Гинкмара (835–845); именно тогда он принял постриг [151] и получил ряд церковных чинов вплоть до иподиакона [152] . С тех пор реймсская церковь не оставляла его своим покровительством. В 845 г. он вернулся в Анжер, где Эброин, его родственник, поставил его диаконом [153] ; в Пуатье его рукоположил в священство епископ этого города, и еще в том же году его пригласили занять должность аббата Гланфёя [154] . Потом Эброин представил его ко двору, где пользовался большим доверием как архикапеллан, и в 847 г. добился от Карла Лысого заверения, что Гозлен наследует все его права на Гланфёй [155] . С тех пор Гозлен мог считаться аббатом этого монастыря, если не формально, то во всяком случае фактически [156] . Его эрудиция и ученые речи принесли ему милость государя [157] , и его положение при последнем очень скоро упрочилось. В год смерти Эброина, 858-й, Гозлен попал в плен к норманнам вместе со своим единокровным братом Людовиком, аббатом Сен-Дени [158] ; во время нахождения в плену, продлившегося довольно долго, поскольку выкуп был затребован огромный, он сумел познакомиться с противниками, с которыми ему предстояло столь отважно бороться. Наконец необходимую сумму нашли, и в то время как аббатству Сен-Дени пришлось пойти на тяжелые жертвы, чтобы освободить своего аббата, Гозлена выкупила реймсская церковь [159] . В 859 г. Гозлен, вероятно, благодаря покровительству брата, канцлера Людовика, поступил в королевскую канцелярию в качестве нотария [160] . Эта функция, какую, впрочем, выполняли многие, получила особое значение с тех пор, как возник обычай, чтобы канцлера, одного из первых сановников двора, в исполнении его обязанностей мог замещать нотарий, избранный из числа самых способных и достойных доверия фигур [161] . Наконец, после смерти канцлера (9 января 867 г.) [162] Гозлену предложили занять его место [163] ; можно полагать, что к этому сану он добавил и сан архикапеллана, который до смерти носил Эброин [164] . [165] Отныне он стал одной из главных фигур при дворе Карла Лысого; так, именно ему в 871 г. государь поручил деликатную миссию передать своему сыну Карломану условия возвращения в милость [166] .

Не менее удачно продвигался Гозлен и на церковном поприще: к аббатству Гланфёй он присоединил аббатство Жюмьеж, став его аббатом в 862 г. [167] , и аббатство Сент-Аман, которое получил в 870 г. [168] ; с 872 г. он стал аббатом Сен-Жермен-де-Пре [169] ; наконец, в 878 г. сделался аббатом Сен-Дени [170] . Эти многочисленные бенефиции, которые в сочетании с рангом, какой он имел при дворе, похоже, делали его положение недосягаемым, он опять-таки получил благодаря покровительству со стороны реймсской церкви [171] .

Карл Лысый, издав Кьерсийский капитулярий [172] , которым назначил Гозлена членом совета при своем сыне, отбыл в 877 г. в Италию. Внезапно вернуться его заставил опасный заговор [173] , возникший в королевстве в его отсутствие; во время спешного возвращения он умер (6 октября 877 г.). Ему наследовал сын Людовик Заика; перед лицом этого восстания, к которому, возможно, сначала подстрекал он сам и которое было направлено против той власти, обладателем которой он вдруг стал после внезапной смерти отца, Людовик начал вербовать себе сторонников как только мог, раздавая каждому аббатства или владения, какие тот захочет [174] ; но такой тактикой он лишь оттолкнул тех магнатов королевства, которых навязал ему отец в качестве советников и без согласия которых он действовал; в числе недовольных оказался и Гозлен [175] . Видя, что восстание постепенно ширится, Людовик Заика последовал советам Гинкмара: он обуздал аппетиты сторонников [176] и вступил с мятежной аристократией в переговоры. Он пообещал магнатам сохранить их владения и должности и заверил, что даст новые [177] . Восстание потухло, и 8 декабря 877 г. он смог короноваться. Гозлен получил от него аббатство Сен-Дени и остался главой канцелярии [178] ; тем не менее его верность пошатнулась. В мятеже участвовали многие члены его рода; его племянник Бернард II [179] , маркграф Готии, один из главных вождей заговора против Карла Лысого, покорности не изъявил; в начале 878 г. восстали два сына его брата Гозфрида [180] , графа Мэнского, и один из его племянников, Эменон, брат Бернарда. Гинкмар, чувствуя, что Гозлен колеблется, написал ему письмо [181] , умоляя остаться на верном пути и приложить все усилия, чтобы вернуть на него Бернарда и удержать на нем Гозфрида. Последний изъявил покорность вместе с двумя сыновьями, но Эменон этого не сделал и в сентябре 878 г. был отлучен от церкви Труаским собором. Вскоре тому же наказанию церковь подвергла и Бернарда Готского, а Людовик Заика лишил его бенефициев [182] . Наконец, был сплетен заговор, чтобы использовать против Гозлена неверность его же сторонников: на том же Труаском соборе главный обвинитель Бернарда, Фротарий, архиепископ Буржский, вместе с Адальгарием, епископом Отёнским, попытались в сговоре с папой Иоанном VIII и королевскими советниками отобрать у Гозлена аббатство Сен-Дени [183] . Попытка провалилась, но Гозлен затаил злобу, которая не замедлит выказать себя [184] .

Людовик Заика готовился идти походом на Бернарда Готского, когда 10 апреля 879 г. умер; он оставил двух детей, которые были еще маленькими и легитимность которых можно было оспорить. Тут Гозлен вспомнил о приеме, который получил в 876 г. по ту сторону Рейна [185] , когда, попав в плен в результате сражения при Андернахе, был увезен в Германию. Хорошие отношения, установившиеся с тех пор между ним с одной стороны и главой Восточно-Франкского королевства, Людовиком III, по прозвищу Младший, его женой Лиутгардой и магнатами — с другой, навели его на мысль отомстить двору, где ему нанесли оскорбления. Он привлек на свою сторону Конрада, графа Парижского, и созвал под Креем собрание недовольных, которых убедил призвать на престол Людовика III Младшего. Собрание, отправив к этому государю посольство, чтобы пригласить его прийти в Мец [186] , двинулось во главе с Гозленом и Кон-Радом к Вердену через Санлис и берега Эны, опустошая всё по пути. Людовик III в свою очередь прибыл в Мец; по просьбе мятежников он дошел до Вердена, творя такие грабежи, что население жалело о норманнах. В этом городе он принял посланцев от партии сыновей Людовика Заики, которые добились его отступления, предложив ему Западную Лотарингию. Людовик III с позором прогнал от себя Гозлена, Конрада и их сообщников и вернулся во Франкфурт, где его ждала жена Лиутгарда; она горько его упрекнула за то, что он довольствовался территориальной уступкой, когда мог бы захватить Западно-Франкское королевство целиком. У нее-то и укрылись Гозлен и Конрад, несмотря на упреки и настойчивые призывы архиепископа Реймсского [187] ; они жаловались ей на то, как ее супруг обманул их, и добились, чтобы Людовик III дал им заложников и послал к их сторонникам гонцов с целью вновь вселить в них смелость. Потом они вновь вернулись в Западно-Франкское королевство, где совершили новые грабежи и сообщили своим сторонникам, что король Германии придет к ним с большими силами в очень недалеком будущем.

Действительно, в начале 880 г. [188] Людовик III, на сей раз в сопровождении жены, вышел из Ахена и пришел в Дузи на реке Шьер; Гозлен, Конрад и их войско, ряды которого уже сильно поредели, присоединились к нему и дошли с ним до Рибмона на Уазе. Но франкская армия Западного королевства, которой командовали Гуго Аббат и король Людовик, заняла Сен-Кантен и рубеж Уазы. Король Германии, увидев, что его сторонники пообещали ему больше, чем могут выполнить, ушел обратно, подписав в феврале 880 г. мир. Одним из его условий была милость по отношению к его сторонникам [189] ; ее, похоже, безо всякой задней мысли оказали Гозлену — ведь Людовик III, король Западно-Франкского королевства, немедленно поручил ему очень трудную задачу: идти с теми людьми, которые еще окружали его, на защиту северной границы королевства от норманнов. Гозлен мог надеяться, что удачная кампания заставит забыть о его измене; он потерпел поражение [190] на Шельде и в октябре распустил свою армию. В 881 г. аббатство Сен-Жермен-де-Пре было отдано, конечно, с его полного согласия, его племяннику Эблю [191] ; во время своего мятежа он потерял сан архикапеллана [192] , но в 883 г. «вновь взял в свои руки руководство канцелярией» короля Карломана [193] . Наконец, в 884 г. он наследовал Ингельвину [194] на епископской кафедре Парижа. Просьбы Гинкмара, достопочтенного архиепископа Реймсского, который четыре года назад благодарил небеса за раскаяние Гозлена [195] и просил Бога укрепить то, что Он совершил в сердце его ученика, отныне были удовлетворены; еще в большей степени удовлетворила бы его деятельность Гозлена на посту епископа. Так, 29 августа 884 г. тот не смог присутствовать при положении в раку мощей святого Медерика [196] , потому что был занят «различными делами королевства». В 885 г., с тех пор как норманны появились на Сене и взяли Руан, он старательно укреплял Париж [197] . Его усердие в защите королевства прославилось настолько, что один иностранный хронист, приравняв его к Гуго Аббату, называет обоих вождями, на которых в борьбе с норманнами [198] зиждились все надежды жителей Галлии.

Бок о бок с графом Эдом и епископом Тозленом находился Эбль [199] , племянник последнего. Это был очень заслуженный и широко образованный человек, пригодный ко всему, кроме, увы, духовного служения, поскольку был алчен и отличался распущенностью [200] . Нам ничего не известно о его молодости; в истории он появляется в 881 г. в качестве преемника Гозлена на посту аббата Сен-Жермен-де-Пре [201] ; с приходом норманнов он удалился в Сите вместе с монахами своего аббатства; в течение всей осады Парижа он проявлял большую храбрость [202] .

Эд, Гозлен, Эбль — с этим отважным триумвиратом надо было познакомиться, прежде чем начинать рассказ.

Норманны подошли к Парижу 24 ноября 885 г. [203] в числе 40 тыс. человек на семистах кораблях [204] , не считая более легких лодок, не служивших для перевозки воинов; это была крупнейшая норманнская армия, о какой только говорилось в IX в. [205] ; флот покрыл Сену на расстояние двух с половиной лье ниже Парижа, по словам поэта [206] . Они нашли Сите готовым к обороне; жители предместий укрылись туда или бежали; церкви на обоих берегах, во всяком случае, те, которые еще сохранились, такие как Сен-Мерри [207] , Сен-Жермен-л'Оксерруа, Сен-Жермен-де-Пре и т. д., стояли пустыми. Реликвии святых, в то время или еще раньше, тоже нашли убежище в Сите: это относится к мощам святой Женевьевы [208] , мощам святого Германа, помещенным в церковь Сен-Жермен-ле-Вьё [209] , костям святого Марцелла, святого Северина-отшельника [210] , доверенным собору, и т. д.