Шрифт:
Но император должен был учитывать и другие интересы, помимо интересов церкви. Коль скоро Гуго Аббат умер, ему надо было найти защитника для Западно-Франкского королевства и дать ему положение, равноценное положению его предшественника. Такой защитник у императора имелся, это был Эд — осада это показала. Но прежде чем рассматривать положение, занять которое его пригласили, посмотрим, каким стал эпилог осады Парижа.
Армии по-прежнему стояли на месте, время уходило без боев, наступила поздняя осень, близилась зима. Вдруг в императорском лагере узнали, что на помощь норманнам, находящимся под Парижем, идет Зигфрид, очень спешно и с большими силами. Узнав об этом, император перепугался и хотел бежать: переговоры, на его взгляд, и так слишком затянулись, он хотел любой ценой договориться и в первые дни ноября заключил договор с позиций побежденного [342] . Он пропускал норманнов в Бургундию, давая им возможность грабить ее всю зиму; чтобы в марте они ушли, он пообещал им семьсот фунтов серебра как выкуп за Париж и как плату за их окончательный уход.
342
Дату этого договора указывает только Аббон (Abbon L. II. V. 341); он же приводит его условия с наибольшими подробностями (Abbon. L. II. V. 338–341). Что касается мотива, побудившего императора пойти на переговоры, его сообщают «Фульдские анналы» (Annales Fuldenses. T. IV. Ann. 886): должно быть, дело было не в приближении холодов, на которое ссылаются «Ведастинские анналы». О спешном возврате Зигфрида из Байё в Париж упоминает Дудон. Договор с норманнами Карл III, скорее всего, заключил под впечатлением вести о подходе Зигфрида, поскольку документ был подписан в ноябре, а император, который еще 6 ноября был в Париже, уже 12 ноября оказался в Жювиле, юго-восточней Меца, крайне спешно бежав туда из Суассона, куда по его пятам пришел Зигфрид.
Парижане увидели, что трусость их государя немало обесценила результаты их героического поведения. Их сопротивление, вместо того чтобы спасти если не королевство целиком [343] , то по меньшей мере всю его часть, куда еще не проникли норманны [344] , пошло на пользу только острову Сите, который после года осады один и остался неприступным. Читатель удивится, почему Карл III позволил норманнам проникнуть так глубоко на территорию Западно-Франкского королевства. Было ли это условием, которое ему навязали? Скорей можно было бы полагать, что Бургундия ранее отказала императору или, может быть, графу Генриху выставить контингент для помощи Парижу [345] . Во всяком случае, в те времена у Парижа были веские претензии к Бургундии, даже к тем ее частям, которые входили в состав Западно-Франкского королевства [346] . Поэтому глубокое возмущение вызвали договор в целом, упущенная возможность разгромить норманнов, предусмотренное и обязательное возвращение этого врага в Париж [347] , но не статья об оставлении Бургундии — ведь в те времена раздробленности местный интерес был сильней любого чувства, которое бы смутно напоминало то, что мы называем патриотизмом.
343
См. письмо Фулька, процитированное выше, с. 63.
344
Abbon. L. II. V. 343–344.
345
Эта гипотеза Венка (Wenck. Die Erhebung Arnulfs unci der Zerfall des karolingischen Reiches. S. 12, Anm. 5) основывается на свидетельствах Регинона (Reginonis Chronicon. Ann. 887) и Аббона (Abbon. L. II. V. 344: «pigra о Burgundia bello»). — Г-н Дюммлер (D"ummler. De Arnulfo Francorum rege. P. 56) предположил, что Карл III хотел бросить норманнов против Бозона; но он стал бы первым и единственным, кто пострадал бы от этой мести: путь через его собственное королевство был слишком долгим, и норманны, которым в марте предстояло вернуться к Парижу, не пошли бы этим путем. Впрочем, позже г-н Дюммлер (D"ummler. Geschichte des ostfr"ankischen Reiches. Bd. III. S. 317, Anm. 4) отказался от своей первоначальной гипотезы.
346
Аббон дважды выражает презрение к Бургундии (Abbon. L. II. V. 344 и 472). Весной 887 г. Париж снова пропустил норманнов при условии, что они пойдут на Сане в 888 г. именно бургундцы высказались против Эда и выбрали Гвидо.
347
Ведастинские анналы. — Reginonis Chronicon. Ann. 887.
Вскоре после 6 ноября [348] император спешно направился в Германию; он остановился в Суассоне; там, чувствуя, что верность подданных колеблется, он стал раздавать им бенефиции [349] , когда горизонт, покрасневший от пламени, дал ему знать о приближении Зигфрида и его банды. Он поспешил продолжить путь или, скорее, бегство; 12 ноября он был в Жювиле [350] , юго-восточней Меца, а оттуда поехал в Эльзас, где тяжело заболел.
348
Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1688. — Annales Fuldenses. T. IV и «Ведастинские анналы» сообщают о спешке, с какой Карл III покинул Париж. Что касается диплома этого императора, датированного «в Париже, 18 декабря 886 г.» (Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1688), то надо допустить, что он подлинный, но если datum соответствует моменту изготовления диплома, то actum указывает место, где эта привилегия была предоставлена прежде (M"uhlbacher. Die Urkunden Karls III. S. 59 и 171).
349
Annales Vedastini. Ann. 886. Слово «terram» здесь, как и в формулировке «terra patris sui Rothberti Odoni comiti concessa» [передав графу Эду земли его отца Роберта] в тех же анналах, используется в широком смысле «бенефиции».
350
Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1687. О маршруте Карла III см. ibid. Nr. 1687 и далее. — D"ummler. Op. cit. Bd. III. S. 274.
Зигфрид, захватив Байё, узнал об опасности, какая грозит его соотечественникам под Парижем; поэтому он крайне спешно двинулся по Сене с подкреплениями; разумеется, он не считал себя связанным каким-либо договором с Карлом III. Услышав, что императорская армия покинула Париж и идет в Суассон, он бросился за ней в погоню, одновременно по суше и по воде, как было принято у норманнов. С Сены он поднялся по Уазе [351] , творя масштабные грабежи; он прибыл в Суассон, откуда император только что выехал, и сжег церковь Сен-Медар [352] , где были похоронены останки графа Генриха. Похоже, он не стал продолжать преследование намного дальше: он остался в окрестностях Суассона, сжигая монастыри, села, королевские резиденции и убивая жителей либо захватывая их в плен. Весной 887 г. он вернулся на Сену, занявшись привычными грабежами; к осени он направился во Фризию, где и погиб. Так закончил жизнь этот грозный норманн; одержав победу при Эльслоо, он проникся глубоким презрением к франкским армиям; договоры не связывали ему руки, он всегда находил в них лазейку либо откровенно нарушал их. При этом он отличался неустрашимостью, которую невозможно отрицать, и испытывал постоянную потребность действовать, которая отогнала его от Парижа, так как осада затянулась, но помогла вернуться вовремя и с силами, необходимыми для развязки. Короче говоря, Зигфрида можно считать типичным вождем викингов.
351
Ведастинские анналы. 886 г.
352
Карл III в следующем году попытался компенсировать монахам Сен-Медара понесенные ими потери и защитить от нападения норманнов на обратном пути, предоставив им в качестве прибежища королевскую виллу Доншери на Маасе (Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1707. — Histor. de Fr. IX. P. 361. — D"ummler. Op. cit. Bd. III. S. 274). В одном дипломе, выданном этому монастырю (Histor. de Fr. IX. P. 460461), Эд упоминает несчастье, случившееся с последним в 886 г.
Норманны, которых Карл III оставил под Парижем, незамедлительно выразили желание достичь Бургундии, отданной им на разграбление. Для этого им было нужно подняться по Сене, перегороженной к северу от Сите Большим мостом и к югу — развалинами Малого моста. Парижане, не обязанные по договору давать врагу проход под мостами, за которые они год боролись, отказали в этом норманнам, и последним пришлось вытаскивать корабли на сушу и тянуть на расстояние более двух тысяч футов [353] . После этого трудного перехода они вновь спустили суда на воду и, пройдя еще некоторое расстояние по Сене, вошли в Йонну, поднялись по ней, разграбили и разрушили монастырь Сен-Реми [354] , откуда аббат Суавон и монахи бежали с реликвиями в Сане. Потом они со всеми силами, возимым имуществом и кораблями подступили к этому городу и 30 ноября 886 г. осадили его [355] . Видя, что город оказывает серьезное сопротивление, они снова построили осадные машины, но их усилия остались тщетными — город устоял. Во время этой осады, 1 февраля 887 г. [356] , умер архиепископ Эврард. Как и под Парижем, более или менее многочисленные банды норманнов уходили от осажденного города, устраивая грабительские набеги на окрестности [357] ; таким образом они опустошили бассейн Йонны, землю между Соной и Луарой; они сожгли монастырь Сен-Жермен в Оксере [358] , где был похоронен Гуго Аббат, словно и после смерти преследовали своих самых грозных врагов. Так, они уже сожгли Анжер после смерти Роберта Сильного и Сен-Медар в Суассоне, где находилась гробница графа Генриха. Они также захватили монастырь Флавиньи, убили нескольких монахов и провели там две недели, с 11 по 25 января [359] . И еще много местностей в Бургундии пострадало от их набегов той зимой, которая выдалась особо суровой [360] .
353
Reginonis Chronicon. Ann. 888: «civibus autem omni instantia prohibentibus ascensum fluminis». — Вопреки мнению г-на Дюммлера (D"ummler. Op. cit. Bd. III. S. 272, Anm. 1) и утверждению «Ведастинских анналов»: «via sine impedimento attributa» [без каких-либо препятствий открыта дорога], я полагаю, что такое сопротивление могло не противоречить букве договора, а хоть бы и противоречило — его можно было бы объяснить недовольством парижан. Надо полагать, последние открыто выказали враждебность; невозможно допустить вслед за Таранном (Abbon. Р. 272), будто норманны «вынуждены были протащить свои лодки по берегу только на короткое расстояние, чтобы обогнуть башню и ее рвы». Регинон относит этот факт к 888 г., но его надо датировать ноябрем 886 г., ведь именно после тщетной осады Парижа норманны захотели подняться по Сене, чтобы войти в Йонну и «absque obstaculo» дойти до границ Бургундии и до Санса. Весь рассказ Регинона может быть отнесен только к 886 г.; кстати, этот хронист часто допускал хронологические ошибки. Что касается самого факта, то, хотя ни «Ведастинские анналы», ни Аббон о нем не говорят, я не считаю, что его следует отрицать, как это делают господа Дюммлер (D"ummler. Op. cit. Bd. III. S. 272, Anm. 2) и фон Калькштейн (Kalckstein. Op. cit. Bd. I. S. 43, Anm. 2). Регинон был хорошо осведомлен, и его рассказ, если его правильно датировать, точен до деталей: утверждение «sub omni celeritate navigantes Senonis applicuerunt» верно, коль скоро норманны осадили Сане 30 ноября; формулировка «classem cum omnibus copiis» перекликается с выражением «cum omni exercitu et supellectili» [со всем войском и вооружением] из «Ведастинских анналов»; наконец, Регинон пишет, что норманны вытащили свои корабли на сушу и тянули их на расстояние более двух тысяч футов, а ведь расстояние от моста Искусств до оконечности острова Сен-Луи по прямой и составляет около 2000 м.
354
Clarius. Ex Chronico S. Petri Vivi Senonensis. P. 33. Монастырь Сен-Реми в Сансе был перестроен в 835 г. и переведен за тысячу футов от города, в виллу VaUilias на реке Ведение.
355
Annales sanctae Columbae Senonensis. Ann. 886. — Clarius. Ex Chronico S. Petri Vivi Senonensis. P. 33. С 28 апреля 882 г. архиепископом Сансским был Эврард.
356
«Ведастинские анналы» (886 г.) не допускают, что осада Санса продолжалась долго. «Анналы Сансской церкви Святого Колумбы» не говорят ничего конкретного, но как будто проводят определенную связь между смертью Эврарда и норманнами — «jam defuncto Evrardo»; они четко указывают период, когда у Санса были все основания бояться норманнов, — с декабря 886 г. по май 887 г., то есть шесть месяцев, и то же самое пишет Регинон, хронология которого ложна, но который, похоже, был очень хорошо осведомлен о фактах, о деталях осады, о преемнике Эврарда, тогда как свидетельство «Ведастинских анналов» выдает абсолютное неведение. Невнятному рассказу последних мы предпочтем рассказ Регинона, потому что он согласуется с данными местных источников. «Хроника Святого Петра Живого Сансского» (Chronicon S. Petri Vivi Senonensis) и «Житие Святого Романа, аббата Оксерского» (Ex Vita S. Romani abbati Autissiodorensis. P. 135) также допускают долговременную осаду.
357
Reginonis Chronicon. Ann. 888. — Annales S. Benigni Divionensis. Ann. 887. P. 40.
358
Ведастинские анналы. 887 г. — Annales Lemovicenses. Ann. 887. P. 251.
359
Hugues de Flavigny. Chronicon Hugonensis. P. 356.
360
Annales Fuldenses. T. IV. Ann. 887.
В мае [361] они вернулись к Парижу, чтобы потребовать сумму, обещанную императором; они спустились по Сене ниже Сите, похоже, не встретив сопротивления [362] , и стали лагерем на прежнем месте вокруг Сен-Жермен-де-Пре [363] , почтительно, как и прежде, относясь к храму и даже завязав некоторые дружеские отношения с местным населением. Епископ Анскерик съездил к Карлу III, который находился в Кирххайме [364] , в Аламаннии, и привез сумму, которая была выплачена. После этого норманны не должны были медлить с отъездом. Но договоры с ними были ненадежны: вместо того чтобы уехать, они однажды внезапно попытались пройти на своих кораблях под парижскими мостами [365] и вновь подняться по Сене. Был полдень; оповестили Анскерика и Эбля, которые как раз приступили к трапезе; они поспешили на стены и расставили на них защитников. Эбль сам взял лук, прицелился в командира первого корабля, разглядев его сквозь узкое отверстие в борту, и пронзил стрелой. Норманны, устрашенные гибелью того, кто выполнял обязанности кормчего для всего флота, и крушением его судна, остановились у подножия большой башни и пожелали начать переговоры. Но на сей раз в позиции побежденных оказались они сами; они выдали заложников и смиренно попросили пропустить их, и разрешение на это было им дано, но при условии оставаться на Сене, не задерживаться и быстро вернуться; они поклялись не входить в Марну. Заключение этого договора объясняется особыми обстоятельствами: парижане больше не могли надеяться на помощь императора, а Эд, вероятно, отсутствовал [366] . Чем выносить новую осаду в таких условиях, чем рисковать, что к Парижу снова подойдет Зигфрид, только что вернувшийся на Сену, они предпочли, последовав примеру, какой был им показан, и, поддавшись своим антипатиям, еще раз принести в жертву Бургундию. Но к землям, которые орошала Марна, отношение было иным: пропустить в них варваров значило открыть им доступ во всю восточную часть «Франкии»; к тому же Теутберт, брат Анскерика, был графом Mo [367] , в области этого города были владения у графа Эда [368] ; бассейн Марны трогать не следовало!
361
Annales sanctae Columbae Senonensis. Ann. 886.
362
Было естественным, что на сей раз парижане не мешали проходу норманнов, ведь предполагалось, что после передачи обещанной суммы последние вернутся на родину. Одно место у Аббона (Abbon. L. II. V. 413) как будто говорит о том, что сопротивление исключалось. Было бы Даже странным, если бы франки передали эту сумму норманнам, когда те были выше Парижа. Регинон (Reginonis Chronicon. Ann. 889) ошибается, когда пишет: «et cum illis[Nordmannis] descensus fluminis a civibus omnino inhiberetur…» Норманны не стали бы лагерем вокруг Сен-Жерменде-Пре, если бы их флот находился выше Сите.
363
Abbon. L. II. V. 347 и далее.
364
Die Regesten des Kaiserreichs. Nr. 1703–1707. — D"ummler. Op. cit. Bd. III. S. 277, Anm. 2.
365
Вероятно, какой-то передвижной и временный мост был восстановлен.
366
В рассказах обо всех этих событиях Эд не упоминается — вероятно, он находился при дворе Карла III. Не слишком ли рискованно видеть намек на его отсутствие в выражении «quia nullus erat qui eis resisteret» [поскольку не было никого, кто мог бы им помешать] из «Ведастинских анналов» (887 г.)?
367
Abbon. L. II. V. 456–457.
368
Mabille. La pancarte noire. P. 95, n°LVIII.
Итак, норманны еще раз поднялись по Сене. На сей раз им дали свободный проход под мостами [369] , и некоторые из этих людей даже вошли на Сите и смешались с населением. Храня поначалу верность договору, они направились к Сансу, но, когда все их лодки прошли Париж, они убили два десятка христиан; потом, сменив курс, они вошли в Марну и осенью 887 г. поднялись до Шесси [370] , населенного пункта на левом берегу этой реки, близ Ланьи; укрепившись, они стали там на зимние квартиры. Весть о нарушении договора породила в Париже желание отомстить: Эбль велел разыскать и перебить всех норманнов, находившихся в городе, но Анскерику удалось спасти тех, которых он разместил у себя и которые, вероятно, были заложниками [371] .
369
Это был единственный раз, когда норманны, поднимаясь по Сене, прошли под парижскими мостами; в качестве уникального случая это прохождение особо отмечено в хрониках и анналах: Abbon. L. II. V. 423. — Asser. Annales rerum gestarum Aelfredi Magni. Ann. 887. P. 490. — Anglo-saxon Chronicle. Ann. 887. P. 361. — Ethelwerd. Fabii Ethelwerdi chronicorum libri quatuor. P. 517.
370
Ведастинские анналы. 887 г. — Abbon. L. II. V. 429 и далее. — Anglo-saxon Chronicle. Ann. 887. — Asser. Annales rerum gestarum Aelfredi Magni. Ann. 887. — Названия Caziacum или Caziei можно идентифицировать как Шези-л’Аббе к югу от Шато-Тьерри или как Шесси близ Ланьи, ниже Mo. Мы без колебаний идентифицируем их как последнее, разделяя мнение Лебёфа (Lebeuf. Notice raisonn'ee des annales V'edastines. P. 719), Kappo (Carro. Histoire de Meaux et du pays meldois. P. 53–55) и аббата Деэна (Annales Vedastini. P. 329, n. b). — Норманны остались ниже Mo; этот город они осадили только в следующем, 888 г.; это мнение согласуется с рассказом «Ведастинских анналов» за 887 г.: «quia nullus erat qui eis resisteret, iterum per Sequanam Maternam fluvium ingressi, Caziaco sibi castra ponunt» [поскольку не было никого, кто мог бы им помешать, снова прошли по Сене в Марну и разбили лагерь у Шесси].
371
Abbon. L. II. V. 432 и далее. — Оценка количества норманнов, находившихся в самом городе и убитых в отместку, в 500 человек преувеличена, ведь, помимо заложников, их в Сите не могло быть очень много. В стихах начиная с 426-го Аббон предлагает читателю загадку, которая, на мой взгляд, имеет следующее решение: норманны, покидая свой лагерь в Сен-Жермене, оставили там своих, то ли для охраны, то ли в качестве заложников; они надеялись забрать их на обратном пути, а пока что их отдали на милость парижан; но, когда распространилась весть об убийстве двадцати христиан, судьбу оставленных в тылу норманнов стало можно сравнить «с жизнью без пищи, со смертью за двумя рядами заграждений, с незасыпанными углями», то есть они были обречены на верную смерть в качестве справедливого возмездия. Само место этой загадки, приведенной после упоминания об убийстве христиан, говорит в пользу такого толкования.
Так завершилась осада Парижа. Видимым и непосредственным ее результатом было спасение Сите, но только Сите, так как земли, куда Париж дал доступ, были отданы на разграбление, и норманны, которые остались там, уже стали лагерем и создали постоянную угрозу для всей «Франкии». Однако более внимательному наблюдателю нетрудно оценить куда более значительные последствия этой осады. Франки осознали свою силу, был дан пример сопротивления, был найден способ сопротивляться. На норманнов, неуловимых и ускользающих призраков, нашлась управа; их, правда, уже однажды разбили при Сокуре, в 881 г., но тогда стычка была случайной и поражение — частным. На сей раз борьба длилась более года, и молва о ней распространилась по всей империи. Великая армия в целом, та самая Великая армия, которая с 879 г. опустошала Западно-Франкское королевство, — хоть не жалела ни людей, ни сил, не смогла одержать победу; весть о ее неудаче стала не менее громкой. Оказалось, что северян не стоит считать непобедимыми, и все воспрянули духом. После осады Парижа норманнские набеги еще продолжались, они не прекратились сразу же; тем не менее главная опасность миновала, и Великой армии не удастся завоевать Западно-Франкское королевство; нашествия северян пошли на спад, и через двадцать пять лет, в 911 г., договор, подписанный Ролл оном после поражения, положил конец этим вторжениям.