— Спасибо, — это всё, что Мариголд смогла выдавить из себя.

— Ты веган?

— Даже не вегетарианка. Но, — признала она, — мне приходится быть веганом по умолчанию. Дома запрещено мясо, так что я привыкла питаться в школьном кафетерии.

— Школьное мясо. Печально.

Мариголд улыбнулась.

— Ты даже не представляешь.

— Так ты… школьница?

— Уже нет. А ты?

— То же самое. Сколько тебе лет?

— Девятнадцать. А тебе?

— Тоже.

Они застенчиво друг другу улыбнулись. Довольные. Они почувствовали важность момента, огромную важность момента. Однако пауза затягивалась. Норс заёрзал на стуле.

— Я был вегетарианцем пару месяцев, но пришлось вернуться к мясу. Организму не хватало протеина и энергии для физического труда. Но, как только я отсюда выберусь, то обязательно снова попробую.

— Тебе не интересует семейное дело?

— Не-а. А тебя?

Мариголд покачала головой.

— Мне не досталось ресторанного гена. У бабушки с дедушкой тоже есть ресторанчик, — объяснила она. — В Атланте.

— Здорово. А мои бабушка с дедушкой основали нашу ферму.

— «Семейный бизнес с 1964 года», — вспомнила она надпись на вывеске.

В глазах Норса что-то мелькнуло. Те же эмоции, что пробудились в сердце Мариголд, когда он так уважительно отозвался о её матери. Гордость и, возможно, облегчение.

— Точно.

— Так почему ты не хочешь стать фермером, Норс Драммонд?

— Не по мне это. — Он пригубил кофе. — Как с твоим ресторанным геном.

Но он не смог скрыть эмоций в голосе. Норс скорее страдал на ферме, чем испытывал к семье безразличие.

— Так почему ты не хочешь становиться фермером, Норс Драммонд? — повторила она вопрос.

Он хмуро улыбнулся.

— Я не вру, когда говорю, что мне это неинтересно. Ферму должен был унаследовать мой старший брат, но ему это тоже было не по душе. Два года назад он сбежал из дома посреди ночи. Забрал все свои вещи и уехал в Вирджинию к своей девушке. Они разводят модных собачек. Пагле и лабрадудлей [8] .

Мариголд была шокирована переполнявшей голос горечью.

— Но… разве он не пошёл по пути к своей мечте, как ты сам этого хочешь?

— Моему отцу тогда диагностировали Паркинсона.

— Бл*дь. То есть чёрт. Прости.

Норс уставился в свою чашку.

— Ему всё тяжелее работать, и родители всё больше и больше полагаются на меня. Они хотят, чтобы я унаследовал ферму, но больше всего ею хочет заниматься моя сестра. Мои родители хорошие люди, но… в чём-то старомодные. Прошлым летом они сильно повздорили. Ноэль тоже сбежала.

Мариголд хотелось потянуться через весь стол и обнять его. Она всё понимала: любовь, стыд, необходимость остаться, пока всё не уляжется.

— Я пытался убедить её вернуться… пытался убедить родителей отдать ферму ей, чтобы я смог уйти.

— А почему ты просто не сбежишь? Как твои брат и сестра?

— Ферма едва приносит доход. Без меня родители разорятся.

Мариголд сглотнула. Она приняла такое же решение. Ей тоже пришлось забыть о своём будущем.

— Я-я тоже осталась помочь.

Норс поднял взгляд. Он снял броню.

— Это как-то связано с твоим отцом?

— В нашей семье всё связано с моим отцом.

— И поэтому ты живёшь вот так?

Теперь настала очередь Мариголд пялиться в кружку.

— Слышал про женщин, которые не знают, что у их мужей есть вторая семья?

— Да.

Мариголд пожала плечами.

Повисла пауза.

— Ты серьёзно? Быть того не может.

— В Шарлотте. Жена и две дочери.

Норс был поражён.

— Они не были счастливы, узнав о нашем существовании. Он выбрал жизнь в Шарлотте. С ними. Компенсировал всё. Им. Возможно, завёл третью или четвёртую семью. Не знаю. Мы узнали в прошлом году, как раз под Рождество.

Норс покачал головой.

— Поверить не могу, что такое бывает в реальной жизни.

Мариголд тоже не могла.

— А почему вы не сохранили свой дом?

— Потому что мы с мамой… были второй семьёй.

У Норса расширились глаза от шока.

— Он женился на той женщине до того, как встретил мою маму. Мы были его экзотичным хипповским проектом на стороне. — Мариголд выплюнула каждое слово с ядом. — Его жена, законная жена, отняла все деньги по суду. Ему пришлось продать наш дом, и мы съехали.