Глаза Пита распахиваются, он снова смотрит на меня. Видно, что Мелларк о чем-то размышляет.

– Освободи меня, – говорит он.

Голос бесцветный, это не просьба и не приказ. Скорее Пит просто озвучил то, что его беспокоит.

Я не решаюсь. Разрываю наши руки, непроизвольно отодвигаясь дальше. Освободить? Сердце громко бьется в груди.

Пит опасен для Сойки.

Он думает, что я и есть Сойка.

Стоит мне освободить его, и Мелларк кинется снова душить меня?

Кажется, парень не удивлен тем, что я бездействую, наоборот, выдохнув, Пит зло добавляет:

– Я, как пес на привязи, и все лишь для твоей потехи. Приходишь сюда, развлекаешься и уходишь восвояси!

Его слова, как болезненные щипки: короткие и меткие.

– Освободи, – снова просит Пит, поджимая губы.

Я сомневаюсь… Это опасно… «Пес на привязи». Звучит обидно, но Мелларк прав. Его связывают для того, чтобы я могла приходить сюда, теша свое желание «творить добро». Прикусываю губу, лихорадочно пытаясь решить, что делать.

– Пожалуйста… – его тихий шепот перевешивает чашу весов.

Я тянусь к замку, фиксирующему толстые кожаные пряжки: дрожащими пальцами расстегиваю сначала один, потом другой. Пит не шевелится, позволяя мне закончить, и только потом, приподняв руки вверх, поглаживает запястья. Местами они покрасневшие, болезненные. Проверив раны, Мелларк снова смотрит на меня.

Внимательно.

Слишком внимательно.

«Хищник готовится к броску», соображаю я, но уже слишком поздно: он стремительно выкидывает руки вперед, хватает меня и рывком тянет к себе, переворачивая и подминая под себя. Внезапная тяжесть его тела, навалившегося сверху, сбивает мое дыхание: кислорода не хватает, крик застревает в горле.

Мои руки зажаты между нашими телами, зато его свободны. Левой рукой он опирается на кровать, а правая сжимает мое горло, впиваясь пальцами в нежную кожу.

– Пиит… – хриплю я, но парень не реагирует.

Сквозь слезы, застилающие глаза, я вижу оскал, в который превратился его рот.

Он убьет меня.

Кислород заканчивается.

Мысли путаются.

Глаза закрываются…

Неожиданно нажим на моем горле ослабевает. Я жадно хватаю ртом, сжимая в неуверенных пальцах плечи Пита. Пытаюсь оттолкнуть его, сбросить с себя.

– Слезь с меня… – выдыхаю я свою мольбу.

Мелларк почему-то поддается, чуть откатываясь в сторону, и я на дрожащих ногах, выбираюсь из-под него.

Круговорот мыслей и ни одна не побеждает: враг, напарник, убийца, мальчик с хлебом, опасность, союзник…

Бежать!

Пытаюсь встать, но неожиданно Пит снова нападает: он хватает меня за косу, не давая подняться. Трясу головой, надеясь вырваться, но парень, наоборот, с силой дергает косу назад, и я падаю на спину, вновь оказываясь под ним.

Глаза Пита – два ока дикого зверя, они угрожают разорвать меня, уничтожить.

На его губах кровожадная усмешка: он уже решил, как отомстить Сойке.

Открываю рот, чтобы снова молить о пощаде, но Мелларк подается вперед, затыкая меня грубым поцелуем. Мне больно.

Мне противно.

Брыкаюсь, но это только больше заводит его: одна его рука по-прежнему держит меня за волосы, а вот вторая пускается вдоль по моему телу.

Требовательные прикосновения.

Безжалостные щипки.

Наглый язык, который лезет мне в рот.

Я заливаюсь слезами, извиваюсь, рычу…

Бесполезно. Пит рвет пуговицы на моих штанах, пытается стянуть их вниз.

Не могу ему позволить совершить это со мной!

Выворачиваюсь, прокусывая его губу до крови, а пальцами впиваясь в бока парня, стараясь выдрать кусок плоти. Мелларк дергается от боли, отстраняясь, а я подскакиваю, готовая бежать.

Снова дикая боль: рывок за волосы, от которого темнеет в глазах.

Я ору, лягаюсь, но силы не равны.

Пит отвешивает мне пощечину, наносит удар в плечо и, развернув спиной к себе, снова припечатывает к кровати.

– Мерзкий переродок! – шипит он ядовитой змеей и кусает сзади в шею.

Посылаю его к чертям, когда Пит снова тянет мои штаны вниз.

Надежда утекает сквозь пальцы, когда ему удается обнажить меня ниже пояса.

Рыдаю в голос, царапаю его руки. Изо всех сил дергаюсь, но все пустое.

Пит сильнее.

Мелларк побеждает.

Он груб.

Я замираю, концентрируясь на яркой боли, вспыхнувшей между ног.