Я не включаю свет, когда спускаюсь по лестнице и заглядываю в гостиную, где еще теплятся угли в камине, и лесная гостья сияет, как разноцветная свечка. Под ней разложены коробки с подарками, завернутые в яркую бумагу, – мы с Китнисс заранее позаботились о том, чтобы сын и дочь, проснувшись, нашли сюрпризы от Санта-Клауса.

Чувствую, что в спину дует сквозняком, и разворачиваюсь, захожу на кухню, зажигаю там свет. На столе недоеденный праздничный торт, а в тарелке рядом с ним россыпь маленьких оранжевых солнышек – апельсинов, которые так любит Риса.

Я сразу замечаю разбитое окно, зияющее некрасивой дырой, и гору осколков на полу: некоторые крупные, а часть почти зерна, будто чья-то тяжелая нога раскрошила их, наступив. Меньше всего это похоже на последствия того, что ветка растущего рядом дерева могла удариться в окно: на улице совершенно безветренно, да и створка окна… приоткрыта.

Ощущаю, как в одно мгновение в комнате становится нестерпимо холодно – это от страха, который судорогой сковал сердце.

Опасливо озираясь, я кидаюсь в гостиную, хватаю кочергу, закрепленную возле камина, и тороплюсь наверх. Я пытаюсь не поддаться панике, но картинки давно минувшего прошлого вдруг встают перед глазами: боль, ужас и безысходность – они снова вместе со мной, топают рядышком, шаг за шагом поднимаясь на второй этаж.

Я толком не могу сообразить, откуда ждать беды. Кто-то пробрался в мой дом? Кто и зачем?

Кровь пульсирует в венах, когда я неторопливо приоткрываю дверь в спальню детей, но там… Тихо и спокойно. Сын, действительно, лежит полностью укрытый одеялом, а дочь, раскинув руки в стороны, сладко спит. Картина настолько умиротворяющая, что я практически успокаиваюсь, ругая сам себя – у страха глаза велики. Ну, кому могло понадобиться влезть в наш дом? Мы живем тихо мирно, никого не трогаем, откуда взяться врагам?

Опустив оружие, почти лениво дохожу до собственной спальни и распахиваю дверь. Глаза видят, но в первое мгновение я отказываюсь понимать происходящее. Сон. Кошмар.

Один из кошмаров, которые снятся мне время от времени. Только теперь сон стал явью: одеяло и подушка на полу, вторая подушка порвана, словно прорезана ножом. Еловая ветка лежит на ковре: одна из игрушек, украшавших ее, разбилась при падении, а вокруг растеклась лужица воды, еще не успевшая впитаться в ворс.

Китнисс стоит посреди комнаты, бледная, будто увидела призрака. Я тоже его вижу. Ад, должно быть, разверзся под моими ногами, потому что иначе я не могу объяснить присутствие в комнате второго человека: помощник Люцифера, мой мучитель. Ее насильник.

Сэм стоит позади моей жены, крепко прижимая ее к себе, а лезвие его ножа прижато к ее тонкой шее. Лицо Китнисс мокрое от слез, а сама она дрожит, как осенний лист, готовый сорваться от резкого порыва ветра.

– Привет, парень, – усмехается мужчина, скалясь в полумраке. – Давно не виделись, правда?

Я нервно сглатываю – даже это простое движение дается мне нелегко, потому что все силы я бросаю на то, чтобы не совершить глупость и не броситься опрометью к врагу. Не отвечаю на его издевку, пытаюсь оценить обстановку…

Не важно «как» он сюда пробрался. Понятно «зачем». Вопрос в том, как выбраться из неожиданной западни, в которой оказалась моя семья.

– Не люблю незаконченных дел, знаешь ли, – произносит Сэм, проводя пальцами вверх по руке Китнисс: жена заходится в новом приступе лихорадочной дрожи, и крупная слеза стекает по ее щеке. – Тебе ведь обещали, что ты сдохнешь?

Он гогочет, отчего меня передергивает. Исчадие ада в моем доме, в моей спальне. Жена и дети беззащитны. Как и я сам.

Прикрываю глаза, когда слышу новую угрозу, заставляющую меня покраснеть от отчаянья:

– Сегодня мы закончим начатое, Мелларк. Я ждал этого долгие годы, и, поверь, я придумал сотню способов, как заставить тебя и твою суку страдать.

… … …

… … …

… … …

С наступающим всех новым годом :)

========== Эпилог (часть 2) ==========

Комментарий к Эпилог (часть 2)

включена публичная бета!

заметили ошибку? сообщите мне об этом:)

не бечено

Задерживаю дыхание, стараясь не поддаться панике, хотя мое тело трясет, а дыхание прерывисто. Вмиг онемевшие пальцы, тем не менее, крепко сжимают рукоять кочерги, которую я, к сожалению, вряд ли смогу пустить в ход до тех пор, пока Сэм не уберет нож от горла Китнисс.

Несмотря на полумрак пытаюсь вглядеться в лицо мужчины, который когда-то окунул меня в океан боли. Прошедшие семь лет добавили морщин на его и без того некрасивое лицо, на щеке появились красные пятна-язвы, но есть что-то еще: едва уловимое, но пугающее. Новый изгиб в оскале улыбки, незнакомый прищур и сами глаза: Сэм и раньше умел запугивать одним взглядом, но теперь к этому добавился какой-то нездоровый блеск, полубезумный, полуигривый.

– Заходи, гостем будешь, – предлагает враг, намекая на то, что я все еще стою в дверном проеме.