Шрифт:
– Ухххх, Айсмен, так бы тебя и съела! – со смехом восклицаю я и целую его.
Взволнованная таким прекрасным моментом я глажу Труса, чтобы он не бегал вокруг от радости, когда замечаю в руках у Симоны кое-что еще. Белого щенка.
– А что это за прелесть? – спрашиваю я, изумленно глядя на него.
Не отпуская меня, Эрик подводит меня к домоправительнице и рассказывает:
– Он был в том же приюте, что и Трус. Видимо, он единственный, кто выжил из своего помета, как мне сказали, ему примерно полтора месяца. Трус не хотел со мной идти без этого малыша. Надо было видеть, как он схватил его зубами за шкирку и вышел из приюта, когда я его позвал. А потом я не смог найти в себе силы вернуть щенка обратно.
– Вы очень гуманный человек, сеньор Циммерман, - взволнованно шепчет Симона.
– Самый лучший, - счастливо соглашаюсь я.
А потом, глядя на Труса, добавляю:
– И ты тоже, папаша.
Слушая нашу болтовню, мой счастливый Айсмен улыбается и произносит, глядя на малыша:
– Я только не знаю, какой он породы.
Я осторожно беру его. Он пухлый и пушистый. Просто прелесть.
– Он дворянин.
– Дворянин? То есть? – спрашивает Симона.
Эрик, поняв мою шутку, улыбается, а я со щенком на руках объясняю Симоне:
– Дворняга, беспородный, у него в крови одновременно все породы и ни одной конкретной.
Мы втроем смеемся. Симона радостно уходит, чтобы рассказать все Норберту. Я ставлю щенка на пол, а Эрик говорит, сдерживая Труса, чтобы он не запрыгивал на меня:
– Тебе понравились твои подарки?
Радостная и влюбленная я целую его и мурлычу:
– Любимый, это самые лучшие подарки. А ты самый лучший мужчина.
Эрик счастлив. Я вижу это по его глазам.
– Пока они могут пожить в гараже, а потом мы сделаем им будку во дворе.
Я смотрю на него. Я поверить не могу, ни в коем случае!
– Но, послушай, давай сегодня оставим их дома. На улице очень холодно.
– Дома?
– Да.
Именно в это мгновение щенок, который ползал по полу, сделал лужу. Вот угораздило в самый неподходящий момент! Эрик глядит на меня и серьезно спрашивает:
– Внутри дома?
Я хлопаю глазами, потом заговорщицки подмигнув ему, шепчу:
– Ты ведь думал о том, чтобы увеличить семью. Теперь нас будет пятеро.
Мой немец закрывает глаза и раздумывает над тем, что я только что сказала, и, прежде чем он сможет придумать, что мне ответить, я тороплю его:
– Ну же, Эрик, - говорю я, взяв щенка.
– Давай сделаем Флину сюрприз.
– А он не испугается Труса?
Я отрицательно мотаю головой.
Мы очень тихо направляемся к его игровой. Я осторожно открываю дверь и подталкиваю в образовавшуюся щель животное.
– Трус! – кричит мальчик, обнимая его.
Громкий смех Флина раздается по всей комнате. Это просто потрясающе, великолепно! Пес переворачивается на спину, чтобы ему почесали брюхо. Ребенок полностью счастлив, пока не замечает на моих руках кое-что, что привлекает его внимание. Округлив глаза, он подходит ко мне и задает вопрос:
– А это кто?
Счастливый Эрик, больше всех удивленный тем, как рад его племянник, объясняет:
– Когда я отправился искать Труса, он жил в том же приюте. Трус не захотел его там оставлять одного, и он пошел с нами.
Мальчик изумленно смотрит на своего дядю. Две собаки! Две. Я с радостью передаю ему на руки песика.
– Этот малыш будет твоим супердругом и суперталисманом. Поэтому имя ему выбираешь ты.
Эрик глядит на дядю и, увидев, что тот согласен, улыбается. Он долго оглядывает белого щенка и произносит, подмигнув мне:
– Я назову его Кальмар.
От этих слов огромный узел чувств поднимается к моему горлу, и я улыбаюсь. Мальчик показывает мне большой палец, я прикладываю к нему свой, и, в конце концов, мы прижимаемся ладонями. Мы смеемся. Эрик целует меня в шею и, видя своего племянника счастливым, шепчет мне на ушко:
– Когда захочешь, ты знаешь… я женюсь на тебе.
Глава 31
Проходят дни, и мое лицо постепенно приходит в норму. И вот наконец под внимательным взглядом Эрика врач снимает мне швы и улыбается, глядя на созданный им шедевр. Они совсем незаметны, чему я несказанно рада.
С появлением Труса и Кальмара в дом пришли смех, радостный лай и полный кавардак. Поначалу Эрик возмущался. Он злился при виде луж на полу, оставленных Кальмаром, но, в конце концов, сдался. Трус с Кальмаром его обожают, а он обожает их.
Вот уже много дней, когда я просыпаюсь и выглядываю в окно, то с удовольствием наблюдаю за тем, как Эрик бросает Трусу палку, чтобы тот принес ее обратно. Пес уже настолько к этому привык, что, перед тем как Эрик уходит на работу, сам приносит палку и кладет ее к его ногам, и тогда мой немец с радостью с ним играет. Я уговорила Эрика и Флина иногда по выходным гулять на природе. Трус очень радуется этим прогулкам, особенно потому что Эрик играет с ним, пока вокруг нас резвится Флин со своим суперталисманом. Все это трогает меня за душу. В особенности, когда я вижу, как Эрик наклоняется и обнимает пса. Мой холодный Айсмен с его тяжелым характером с каждым все больше оттаивает, а я с каждым днем люблю его все больше и больше.