Пожав плечами, я в конце концов бормочу:

– Да, ты прав. Но раз уж сегодня платишь ты, то я бы хотела двойную порцию сыра и картофеля.

Он соглашается, и мы встаем в очередь. Мы болтаем, а когда подходит наш черед заказывать, я не могу сдвинуться с места, увидев человека, который будет принимать у нас заказ.

Передо мной стоит моя бывшая начальница. Та самая идиотка с блестящими от геля волосами, которая делала невыносимой мою работу в «Мюллере». И вот теперь она служит управляющей в этой забегаловке. Мое лицо выражает такое же удивление, как и ее, и она раздраженно говорит:

– Если вы еще не решили, что заказать, пожалуйста, пропустите следующего клиента.

Придя в себя, мы с Мигелем делаем наш заказ, а когда, смеясь, отходим с нашими подносами от прилавка, он заявляет:

– Ладно, выбрось этот гамбургер, и пойдем пообедаем в другое место. У этой тетки такой характер, что она способна плюнуть нам в сэндвич или подсыпать в него крысиный яд.

Ужаснувшись такой возможности, я делаю, как он сказал, и мы выходим из этого заведения. Иногда жизнь все расставляет по свои местам, а моей бывшей начальнице она преподала хороший урок.

Все дни я провожу либо на работе, либо гуляя по улицам, а по ночам думаю об Эрике. У меня все еще нет никаких известий от него. Уже прошло больше месяца с моего возвращения в Испанию, и с каждым днем я чувствую, что все больше удаляюсь от него. Хотя когда я мастурбирую с тем вибратором, что он мне подарил, я ощущаю рядом его присутствие.

Я снова начинаю встречаться со старыми друзьями и наслаждаться с ними бутербродами с кальмарами на Пласа Майор. Но когда мы отправляемся веселиться по клубам, я теряю над собой контроль. Я пью больше обычного, и понимаю, что делаю это, чтобы забыться. Мне это необходимо.

Пока ни один мужчина не привлек мое внимание. Ни от кого сердце не забилось чаще. А когда кто-то пытался, я пресекала эти попытки. Теперь я выбираю, и я не на рынке.

Однажды утром после особенно бурной ночи, в мою дверь звонят. Я встаю. Снова звонок. Это точно не сестра, она бы сама открыла дверь. Когда я смотрю в глазок, то, узнав, кто это, не верю своим глазам.

Я открываю дверь и тихо говорю:

– Бьорн?!

Мужчина глядит на меня и, рассмеявшись, отвечает:

– Матерь божья, Джуд, ты, должно быть, хорошо вчера погуляла!

Я протягиваю к нему руки, он делает шаг мне навстречу, и мы крепко, но нежно обнимаемся. Спустя несколько секунд он бормочет:

– Давай, иди в душ. Тебе нужно привести себя в порядок.

Я бегу в ванную, и, поглядев на себя в зеркало, сама пугаюсь своего вида. Выгляжу я, как мать Гаргамеля, только не седая. Вода возвращает меня к жизни, кровь начинает бежать по венам. Закончив и завязав волосы в высокий хвост, я в джинсах, рубашке возвращаюсь в гостиную. При виде меня Бьорн говорит:

– Красавица. Теперь ты выглядишь в тысячу раз соблазнительнее.

Мы оба смеемся. Я приглашаю его сесть на диван и, глядя на него, задаю вопрос:

– Что ты здесь делаешь?

Бьорн убирает у меня с лица прядь волос, заводит мне ее за ухо и отвечает:

– Нет, красавица. Вопрос в том, что здесь делаешь ты?

Я его не понимаю и удивленно хлопаю ресницами.

– Ты должна вернуться в Мюнхен.

– Что?!

– То, что слышала. Ты нужна Эрику, а Эрик нужен тебе. Вот и все!

Я поудобнее устраиваюсь в кресле. Поерзав, я объясняю:

– Что я там забыла, Бьорн? Ты сам видел, что после того, что произошло тем вечером, между нами уже ничего больше быть не может. Ты же видел, как он…

– Я видел только то, что ты поцеловала меня, чтобы разозлить его. Вот, что я видел.

– Черт, Бьорн! Не напоминай.

– Это было настолько ужасно? – усмехается он.

И когда я собираюсь ему ответить, он, прыснув от смеха, спрашивает:

– Ну, тогда расскажи мне, солнышко, как ты до такого додумалась?

Еще больше смущаясь, я хмурю брови и тихим голосом признаюсь:

– Я поцеловала тебя, потому что Эрику нужен был последний повод, чтобы выкинуть меня из своей жизни. Он как раз мне об этом сказал перед твоим приходом, и я просто облегчила ему задачу. Мне ужасно жаль, но когда ты зашел и я тебя увидела, то поняла, что должна это сделать. Я поцеловала тебя, чтобы он сделал наконец последний шаг и избавился от меня.

– Разве он сказал тебе, чтобы ты ушла?

Я надолго задумываюсь, и в конце концов отвечаю: