Соня с улыбкой шепчет:

– Я знаю, что ты не хочешь это слушать, но я все равно скажу. Это невыносимо. Мой бедный сын с его-то характером стал абсолютно невыносимым.

Я грустно улыбаюсь. Представляю, каков он сейчас. Соня продолжает:

– Он ничего не говорит, но очень скучает по тебе. Я знаю. Я же его мать, и хотя он мне этого и не рассказывает и не позволяет себя утешить, я это знаю.

Мы разговаривает пятнадцать минут. Перед тем, как повесить трубку, я прошу ее, чтобы она не говорила Эрику, что я звонила. Не хочу, чтобы он подумал, что я настраиваю его семью против него.

Десять дней я провела в Хересе, чувствуя заботу, любовь и тепло своего отца. Пора возвращаться в Мадрид. И папа едет со мной. Он хочет навестить мою сестру и убедиться, что у нас обеих все в порядке. Первым делом по приезде мы направляемся к моей племяннице. Малышка, завидев меня, сразу же бежит обниматься и осыпает меня поцелуями, но быстро спрашивает о дяде Эрике.

После еды, собравшись с мыслями, я решаю поговорить с Лус наедине. Не знаю, как на нее может повлиять сначала развод матери, а потом и наше расставание с Эриком. Когда мы остаемся одни, она спрашивает меня про китайчонка. Я отчитываю ее за то, что она не называет Флина по имени, хотя в душе нахожу ее слова забавными. Это потрясающая девочка. Когда я ей рассказываю, что мы с Эриком больше не вместе, она возмущается и злится. Она любит своего дядю Эрика. Я глажу ее и стараюсь убедить, что Эрик все равно будет ее любить, и в конце концов она со мной соглашается. Но внезапно она смотрит мне прямо в глаза и спрашивает:

– Тетя, почему мои родители больше не любят друг друга?

Вот так вопрос! Что ей ответить?

Но, расчесывая ее прекрасные темные волосы, я отвечаю:

– Твои родители будут любить друг друга всю жизнь. Просто они поняли, что они более счастливы, когда живут отдельно.

– А если они любят друг друга, то почему всегда ссорятся?

Я ласково целую ее в макушку.

– Лус, несмотря на то, что люди ссорятся, они все равно любят друг друга. Я и сама, когда провожу много времени с твоей мамой, обязательно с ней ссорюсь, верно?

Девочка кивает, и я добавляю:

– Ты же никогда не сомневаешься, что, несмотря на наши ссоры, я ее очень сильно люблю. Ракель - моя сестра, и одна из самых важных людей в моей жизни. Просто у нас, у взрослых, часто не совпадают мнения по разным вопросам, и поэтому мы ссоримся. По этой причине твои родители и развелись.

– Поэтому ты не с дядей Эриком? Потому что у вас разные мнения?

– Можно сказать и так.

Лус впивается в меня своими глазищами и снова спрашивает:

– Но ты все еще его любишь?

Я вздыхаю. Ох уж эта Лус со своими вопросами! Но я не могу не ответить и поэтому говорю:

– Конечно да. Невозможно сегодня любить, а завтра разлюбить. У взрослых так не получается.

– А он тоже все еще тебя любит?

Я долго-долго размышляю, и, обдумав свой ответ, говорю:

– Да. Уверена, что да.

Дверь открывается, и появляется моя сестра. Она прекрасна в платье для беременных, за ней идет папа. Тяжело ему приходится с нами двумя…

– Вы готовы идти в парк?

– Да, - хлопаем в ладоши мы с Лус.

Папа берет фотоаппарат.

– Подождите, я хочу вас сфотографировать. Вы у меня такие красивые.

Нажимая на спуск затвора, он шепчет:

– Да, мне есть чем гордиться! У меня есть три самые красивые в мире женщины!

Однажды утром, поборов в себе сомнения и нерешительность, я звоню в «Мюллер» и разговариваю с Херардо. Мужчина рад меня слышать и говорит, что ждал этого звонка. Я спрашиваю его о Мигеле, и тот мне отвечает, что он в командировке и вернется в понедельник. Потом мы говорим о работе, и он интересуется, когда я вновь приступлю к своим обязанностям. Сегодня среда. Я решаю начать с понедельника. Херардо соглашается. Повесив трубку, я чувствую, как у меня учащенно забилось сердце. Я возвращаюсь туда, где все началось.

В пятницу я иду к Начо в тату-салон. Едва завидев меня в дверях, он раскрывает свои объятия, и я бегу ему навстречу. Этим вечером мы отправляемся что-нибудь выпить и расстаемся уже за полночь.

В воскресенье вечером мне не спится. На следующий день я возвращаюсь в «Мюллер». Когда звонит будильник, я встаю. Принимаю душ, сажусь в машину и направляюсь в офис. Когда я оставляю машину на парковке, мое сердце начинает сильно стучать, а уж после того, как я, пройдя по коридорам, я захожу в свой кабинет, оно было готово выскочить из груди. Я нервничаю. Очень нервничаю.

Некоторые знакомые, завидев меня, немедленно подбегают, чтобы поздороваться. Все они, кажется, рады нашей новой встрече, и я им благодарна за такое отношение. Когда я остаюсь одна, на меня тут же нахлынули тысячи воспоминаний. Я сажусь за свой стол, но мои глаза невольно поворачиваются направо, в сторону кабинета Эрика, моего сумасшедшего и сексуального сеньора Циммермана. Я нарочно направляюсь туда, открываю дверь и оглядываюсь вокруг. Там осталось все так же, как в тот день, когда я ушла. Я провожу рукой по столу, к которому он прикасался, а, зайдя в архив, мне так и хочется разрыдаться. Сколько волшебных, прекрасных и обольстительных моментов я провела здесь вместе с ним.