Я наслаждаюсь его объятиями, и знаю, что он наслаждается моими. Наши ноги медленно переступают по коврику, а дыхание сливается в одно. Мы молча танцуем. Мы не в силах говорить. Нам необходимо просто обнимать друг друга и танцевать.
Когда заканчивается песня, мы смотрим друг другу в глаза, Эрик наклоняется и нежно целует меня в губы.
– Заканчивай одеваться, Джуд, - говорит он чувственным голосом.
На моем лице, охваченном тысячами эмоций, которые он заставляет меня видеть и чувствовать, расплывается улыбка, она становится еще шире, когда я вижу, что он принес мне мужские трусы.
– О! Мне нравится. К тому же это «Армани». Очень сексуально!
Эрик улыбается и, ласково шлепнув меня по попке, вручает мягкие белые носки.
– Одевайся и не провоцируй меня больше, искусительница! Садись перед камином. Я схожу на кухню и принесу тебе поесть.
– Не надо Эрик… Правда.
– Нет, надо, любимая, - настаивает он. – Садись здесь и жди меня.
Радуясь нашему счастью, я делаю то, о чем он просит. Он целует меня и уходит. Когда я остаюсь одна в его кабинете, под продолжающую звучать музыку Норы Джонс я осматриваюсь вокруг. Я беру свой влажный рюкзак, достаю расческу, сажусь на ковер и начинаю распутывать свои намокшие волосы. Когда заходит Эрик с подносом, я веду с ними неравную борьбу. Увидев меня, он оставляет поднос на столе и подходит ко мне.
– Дай мне расческу. Я тебе их распутаю.
Я киваю головой и, как маленькая девочка, позволяю ему расчесывать себя. Ощущение его ласковых рук на моих волосах сводит меня с ума. Я покрываюсь мурашками. Он настолько нежен, что я не могу поверить, что когда-то могла с ним спорить. Когда он заканчивает, то целует меня в макушку.
– Ну вот, все готово. А теперь марш есть!
Он поднимается, берет со стола поднос и ставит его на ковер. Затем он садится рядом со мной и ласково целует в шею.
– Ты прекрасна, любимая.
Его лицо, слова, взгляд, все в нем указывает на то, что он счастлив сидеть здесь рядом со мной. До моего носа доносится ароматный запах супа, и я с удовольствием беру миску. Пока ем первую ложку и ставлю миску на стол, Эрик не сводит с меня глаз.
– Я тебя удивила, правда?
– Очень, - признается он, убирая прядь волос с моего лица. – Ты никогда не перестаешь удивлять меня.
Это меня смешит.
– Когда я ждала самолет, мне позвонил отец. Я поговорила с ним, и он сказал мне, что если с тобой я чувствую себя счастливой, то мне нужно не потерять этот шанс и остаться здесь. Что для него важнее знать, что я здесь с тобой и у меня все хорошо, чем видеть меня рядом, но тоскующую по тебе.
Эрик улыбается, берет сэндвич с ветчиной, который он сделал для меня, подносит его к моему рту, призывая откусить кусочек.
– Твой отец – замечательный человек, детка. Тебе очень с ним повезло.
– Папа – самый лучший из всех людей, которых я когда-либо знала, - отвечаю я, откусив огромный кусок. – Он даже сказал мне, что это было бы замечательно – в Новый год начать нашу с тобой новую жизнь, и я не должна упускать такую возможность. И он прав. Это наше новое начало, и я хочу наслаждаться им вместе с тобой.
Эрик снова предлагает мне сэндвич, и я откусываю еще один кусок. Когда он понимает значение того, что я только что сказала, я добавляю, закрывая ему рот:
– Я определенно остаюсь с тобой в Германии. Теперь ты от меня не отделаешься.
Эта новость оказывается настолько неожиданной для него, что он не знает, что сказать, пока, наконец, не кладет сэндвич на поднос, обнимает руками мое лицо и, приближая его к своему, говорит:
– Ты – самое лучшее, прекрасное и удивительное, что случилось в моей жизни.
– Серьезно?
Эрик улыбается, целует меня в губы и подтверждает:
– Да, сеньорита Флорес.
И, заметив по глазам мои намерения, хриплым голосом уточняет:
– Пока ты не съешь суп, сэндвич и десерт, я не буду удовлетворять твои желания.
– Весь сэндвич?
Мой немец кивает головой и шепчет низким, вызывающим у меня мурашки голосом:
– Весь.
– И банан тоже?
– Конечно.
Его ответ заставляет меня улыбнуться.
Я беру суп и ем его, глядя на Эрика из-под ободка миски. Я соблазняю его взглядом и вижу вожделение в его глазах.
