– Джуд…

Одним рывком я стягиваю с него брюки вместе с трусами, и его огромная блестящая эрекция предстает передо мной во всей красе. Вау, матерь божья! Я толкаю его, и он падает в кресло. Я снова сажусь на него верхом и прошу его.

– Сорви с меня трусики.

Сказано, сделано. Эрик тянет трусики, разрывая их, и моя влажная вагина касается его твердой эрекции. Я не оставляю ему времени на раздумье, поднимаюсь и насаживаюсь на него. Я такая влажная, такая возбужденная, что его член полностью входит в меня, и когда это происходит, я требую:

– Посмотри на меня.

Он подчиняется. Боже, это все так сексуально!

– Так, так, я хочу взять тебя. В этом мы всегда заодно.

Мои бедра сжимаются, и вагина всасывает его, я чувствую, как он сбрасывает свои брюки, и они остаются грудой лежать на полу. Эрик тяжело дышит перед моей новой неожиданной атакой, и я его целую. На этот раз его рот пожирает меня и требует, чтобы я продолжала. Я останавливаюсь. Мы не двигаемся. Мы сидим, прижавшись телами, и наслаждаемся вожделением, благодаря которому оказались сейчас в объятиях друг друга. Возбуждение достигло невероятных высот, оно полностью охватило нас, я обвиваю ноги вокруг его талии, и тогда мой немец встает, относит меня к библиотечной лестнице и прислоняет к ней.

– Держись за мою шею.

Я без промедления подчиняюсь. Он хватается за одну из ступенек, находящихся у меня над головой и полностью погружается в меня, я кричу.

Один…, два…, три… Напряжение.

Четыре…, пять…, шесть… Вздох.

Мой Айсемен делает меня своей, пока я делаю его своим. Мы оба наслаждаемся. Оба тяжело дышим. Оба овладеваем друг другом.

Раз за разом он пронзает меня, а я его принимаю, пока мой крик удовольствия не говорит ему о том, что ко мне пришел оргазм, и он позволяет себе кончить, погружаясь в меня последним мощным толчком.

Несколько секунд мы продолжаем стоять у лестницы, прижатые друг к другу, пока он не отпускает перила, берет меня за талию, и мы возвращаемся в кресло. Когда он садится, все еще находясь во мне, он целует меня.

– Я до сих пор зол на тебя, - уверяет он.

Я не могу сдержать улыбку.

– Это хорошо!

– Хорошо? – удивленно спрашивает он.

Я целую его. Я смотрю на него. Я ему подмигиваю.

– Ммм! Твоя злость гарантирует, что впереди меня ждет интересная ночь.

Через три дня из аэропорта приезжает фургон с моими вещами, прилетевшими из Мадрида.

Всего лишь двадцать коробок, но я очень рада! Остальное осталось дома. Никогда не знаешь, как жизнь повернется!

Мне очень важно иметь здесь свои вещи, и я целыми днями расставляю их по всему дому. С Эриком у нас все хорошо. После великолепного секса, который был у нас в ту ночь, когда мы поссорились, мы не можем оторваться друг от друга. Я его удивила. Я его соблазнила и свела с ума. Мы все время хотим видеть друг друга, прикасаться друг к другу. Мы хотим быть наедине и страстно срывать друг с друга одежду.

Еще должна признаться, что крепко подсела на «Безумие Эсмеральды». Вот тебе и мыльная опера! Как только она начинается, Симона зовет меня, и мы вдвоем садимся на кухне, чтобы посмотреть на страдания Эсмеральды Мендосы. Бедная девушка!

Однажды утром звонит телефон. Симона передает мне трубку. Это мой отец.

– Папа! – радостно кричу я.

– Привет, смугляночка! Как у тебя дела?

– Хорошо, но я очень по тебе скучаю.

Мы немного разговариваем, и я рассказываю ему о своей проблеме с Флином.

– Терпение, родная, - успокаивает он, – этому мальчику нужно терпение и человеческое тепло. Понаблюдай за ним и попытайся его удивить. Уверен, что если ты это сделаешь, этот парень будет тебя обожать.

– Единственный способ удивить его – это уйти из этого дома. Поверь мне, папа, этот ребенок…

– Просто ребенок, дочка. Ему всего девять лет, и он еще дитя.

Я тяжело вздыхаю.

– Папа, по поведению Флин уже заматеревший хрыч. Ничего общего с нашей Лус. Ему все не нравится, меня он ненавидит! Для него я заноза в заднице. А как он на меня смотрит, это надо видеть!

– Смугляночка…, за свою недолгую жизнь этот мальчик уже много страдал. Терпение. Он уже потерял мать, и хотя о нем заботится его дядя, уверен, что он чувствует себя потерянным.

– Я этого не отрицаю. Я пытаюсь сблизиться с ним, но он мне не позволяет. Я вижу его счастливым, только когда он играет в приставку один или со своим дядей.

Отец смеется.

– Это потому что он еще тебя не знает. Думаю, что, как только он узнает мою смугляночку поближе, он не сможет без тебя жить.