И когда Эрик собирается что-то сказать, я тыкаю в него пальцем и, шипя, говорю:

– И не смей мне это запрещать. Для твоего же блага, даже не пытайся.

Я выхожу из дома. Никто не пытается меня догнать.

Бедная Симона старается убедить меня остаться, но я с улыбкой заявляю ей, что со мной все в порядке, и чтобы она не беспокоилась. Когда я подхожу к забору и выхожу через маленькую калитку сбоку, Трус приходит поздороваться со мной. Достаточно долго мы с собакой вместе идем по улицам. Я рассказываю ему о своих проблемах и неудачах, а пес смотрит на меня своими большими грустными глазами так, как будто что-то понимает.

После долгой прогулки, когда я вновь оказываюсь перед воротами особняка, мне не хочется заходить туда, и я звоню Марте. Через двадцать минут, когда я уже почти не чувствую ног, она приезжает на своей машине и забирает меня. Я прощаюсь с Трусом. Мне нужно поговорить с кем-то, кто может мне ответить, иначе я сойду с ума.

С напряжением, охватившим меня до кончиков пальцев, я пью пиво, глядя в серьезное лицо Марты. Мои слова, злость и обида дают ей представление о том, что произошло.

– Успокойся, Джуд. Вот увидишь, что, когда ты вернешься домой, буря уляжется.

– Да, конечно… Конечно, уляжется. Я не собираюсь ни с кем из них разговаривать. Они друг друга стоят. Один – занудный солдафон, а другой – обидчивый солдафон. И если один из них упрямец, то другой – еще больший упрямец. Но, ради бога, как твой брат мог подарить чек на две тысячи евро в подарок на Рождество мальчику девяти лет от роду? И как девятилетний мальчик может быть таким заматеревшим хрычом?

– Да, они такие, - усмехается Марта.

Тут звонит ее мобильник. Она с кем-то разговаривает и, повесив трубку, говорит:

– Это мама. Она сказала, что ей звонил мой кузен Юрген и передал, что у них сегодня недалеко отсюда намечается гонка по мотокроссу, она просила тебе это сообщить. Хочешь пойти?

– Конечно, - заинтересованно соглашаюсь я.

Спустя три четверти часа мы стоим посреди заснеженного пустыря, окруженные мотоциклами. Я вся дрожу от волнения. Я хочу прыгать, скакать и бегать кругами, но Марта меня останавливает. Я оживленно смотрю гонку, аплодируя, как сумасшедшая, и, когда она заканчивается, мы подходим, чтобы поздороваться с Юргеном. Завидев меня, молодой человек радостно меня приветствует.

– Я позвонил тете Соне, потому что у меня нет твоего телефона, а звонить в дом Эрика мне не хотелось. Я знаю, что ему не нравится этот вид спорта.

Я соглашаюсь. Я понимаю его и даю ему свой номер телефона, а он дает мне свой. Я перевожу взгляд на его мотоцикл.

– А как это по ощущениям, кататься на шипованной резине?

Юрген, не задумываясь, вручает мне шлем.

– Сама попробуй.

Марта отрицательно качает головой. Она волнуется, что со мной что-нибудь произойдет, но я настаиваю. Я надеваю шлем Юргена и завожу мотор.

Вау! Как подскакивает адреналин у меня в крови.

Исполненная счастья, я выезжаю на обледеневшее поле и делаю круг на мотоцикле. Я приятно удивлена тем, как шипы на колесах цепляются за снег. Но я не позволяю себе выжать полную мощность. У меня нет необходимой защиты, и, если я упаду, то могу получить травму. Как только я возвращаюсь к Марте, она облегченно вздыхает, и, отдавая Юргену шлем, я тихо говорю:

– Спасибо. Это было интересно.

Юрген знакомит меня с несколькими гонщиками, и все они удивленно смотрят на меня. Узнав, что я испанка, все быстро говорят: «Оле, торро и сангрия». Так все иностранцы думают об испанцах?

После гонки мы прощаемся, и отправляемся с Мартой что-нибудь выпить. Она выбирает, куда нам пойти. Когда мы садимся, я все еще нахожусь под впечатлением от своей поездки на мотоцикле. Я понимаю, что если Эрик узнает, он будет орать, как потерпевший, но мне все равно. Я наслаждалась этим. Вдруг я замечаю, что Марта украдкой смотрит на одного официанта. Этот блондин уже несколько раз подходил к нашему столику, чтобы принести наш заказ, и был очень любезен.

– Марта, что происходит между тобой и тем красавчиком-официантом? – смеясь, начинаю я допрос.

Удивившись, она отвечает:

– Ничего. А почему ты интересуешься?

Уверенная в том, что моя интуиция меня не подводит, я с победным видом откидываюсь на спинку стула:

– Во-первых, он знает, как тебя зовут, а ты знаешь, как зовут его. Во-вторых, меня он спросил, какое пиво я буду, а тебе принес заказ без вопросов. И в-третьих, и это самый важный пункт: я вижу, как вы друг на друга смотрите и друг другу улыбаетесь.

Марта смеется. Она снова глядит на меня и, наклонившись ко мне, шепчет: