ленных, будут удивленно спрашивать друг друга, отчего так много оказалось

непредвиденного. Генерал-лейтенант Левченко помнит, как руководство че-

хословацких железных дорог саботировало советские военные перевозки. «Я

звоню в Прагу министру транспорта, прошу принять меня. “Сегодня не могу”.

Звоню на следующий день. “Занят…” На третий день встретились. У мини-

стра три начальника отделений дороги. Министр начал: вот, пришла оккупа-

ционная армия, нарушила наши графики, срывает перевозки… Я молча вы-

слушал и встал: “Чтобы я в первый и последний раз слышал об оккупацион-

ной армии. Если бы мы были в такой роли, не я бы к вам приехал, а вызвал

бы вас к себе и заставил на нас работать. Но мы этого не делаем. Мы пришли

вам помочь навести в стране порядок. Если сегодня в ноль-ноль часов вы не

начнете возить наши грузы, я железную дорогу возьму в свои руки. У меня

одна железнодорожная бригада в Либавке, другая в Оломоуце”. Министр

занервничал: “Товарищ генерал, только не ставьте свои железнодорожные

войска!” – “Хорошо, сказал я, но точно в полночь вы начинаете наши пере-

возки из Дрездена, Вроцлава, со стороны Мукачева через Братиславу…”» 14.

Левченко все тут знакомо; в районе Миловиц под Прагой 12 мая 1945

года для него закончилась Отечественная война. По лесам бродили недоби-

тые германские группировки, но тогда он не был так напряжен, как в первые

дни ввода войск в Чехословакию. Стрессовые состояния переживали не

столько в продвигавшихся частях, как в службах тылового обеспечения. По-

пробуй накормить 500 тысяч военных (население среднего европейского го-

рода), ничего не требуя от местных властей, никого не грабя, рассчитывая на

собственные ресурсы, и за сотни километров круглые сутки безостановочно

возить продовольствие, боеприпасы, горючее, строительные материалы.

Надо сводить графики воздушного, железнодорожного, наземного транспор-

та, а как сводить, если чехи с тобой говорят сквозь зубы и смотрят с ненави-

стью?

Он помнит, как в ноябре 1944 года под Ужгородом немцы взорвали на

реке мосты и угнали лодки, а в горах шли дожди, карпатские речки выходи-

ли из берегов, особенно Ондава; ширина поймы достигала десяти километ-

ров, и под рукой ничего не было для переправы. Словаки сами разбирали

свои постройки, тащили на спинах доски и бревна, помогали солдатам сби-

вать плоты. Они оставались такими родными двадцать три года, но стали

другими в одну ночь.

Что с вами случилось, братья?

Генерал Левченко – заместитель главнокомандующего по тылу Южной

группы войск.

Назначение на должность Левченко получил в первых числах июля, ко-

гда подготовка к операции шла полным ходом. Обдумывал, сколько и чего

требуется для обеспечения войск. Если принимать войска не за фронт, а хотя

бы за армию, нужно пару госпиталей, десять автобатов для подвоза продо-

вольствия, рефрижератор… Август, жара! А командующий Якубовский: «Не

буду подписывать. Пусть обеспечивают командующие округов». – «Но один

округ в Белоруссии, другой в Прикарпатье, – возражал Левченко, – а мы с ва-

ми здесь!» – «Не буду!» Через три дня в Легнице прилетел министр Гречко,

собрал военачальников. «У кого есть вопросы?» Поднялся Левченко: «Если

начнется бой какой-нибудь, я ничем не смогу помочь». – «А что тебе надо?»

Левченко перечислил. «Надо дать», – распорядился министр. Все стало по-

ступать на десятый день, когда войска уже вошли в Чехословакию.

Колонны военных грузовых машин двигались по всем дорогам.

Как мне рассказывал генерал М.Я.Сухарев, начальник военных сообще-

ний Северной группы войск, чешские подростки лет пятнадцати–

шестнадцати, выскакивали на дорогу, макали ветки в банку с известкой и

выводили на бетоне: «Дубчек – Свобода», «Дубчек – Свобода»… Имена ложи-

лись под колеса, раздражая (особенно имя Дубчека) наших офицеров, сидев-

ших в кабинах. А вдоль дорог тянулись холмы с густыми лесами; в древние

времена эти леса были естественной защитой чешского королевства от бес-