Когда я явился к нему, прямо с поля боя, едва успев смыть с себя грязь и кровь, Его Темнейшество не стал ходить вокруг да около. Он буквально вывалил на меня результаты своих многовековых наблюдений. Сказал, что я не контролирую все возрастающую мощь, что с годами стану еще сильнее и это может привести к катастрофе. Поэтому он принял решение, которое позволит убить сразу нескольких эльфов, то есть решит сразу множество проблем. Во-первых, я получу полный контроль над своей силой за счет того, что у меня появятся Хранители, которые будут своего рода аккумуляторами моей магии. Накопителями, отбирающими лишнее, но возвращающими запас хозяину, как только он ему понадобится. Во-вторых, это положит конец противостоянию с эльфами, так как в качестве «живых аккумуляторов» выступят два младших принца – Светлый и Темный. Мне всего лишь нужно будет заключить брачный союз, выгодный со всех сторон.

Я не планировал связывать себя, но спорить не стал. Меня действительно очень утомлял постоянный контроль над силой и эмоциями и постоянная осторожность – как бы не взорвать чего-нибудь.

На том и решили. Князь забыл уточнить, что сами эльфы против такого союза. Еще бы! Отдать двух своих чистокровных юношей на растерзание ужасному чудовищу, врагу… в общем, когда дело дошло до свадьбы, Элеманила и Морнемира запугали так, что они действительно начали считать, что вместо брачной ночи я проведу кровавый ритуал, принося их в жертву Аресу* (бог войны у скифов - прим.авт.). Убью с особой жестокостью. Вернее, надругаюсь и убью. А потом снова надругаюсь. Воскрешу и снова многократно использую для удовлетворения своих низменных инстинктов. Поэтому нет ничего удивительного в том, что у алтаря я увидел двух гордых эльфов, бледных, как свет их любимой Звезды Эарендиля, готовых принести себя в жертву во благо всего своего народа.

Мне же было плевать на их метания, я и так еле сдерживал свою магию, потому что тоже получил немало ценных указаний относительно того, как мне жить дальше. Саму церемонию я запомнил плохо, в памяти лишь осталось, как дрожали тонкие пальцы моих мужей, как были холодны их ладони, когда я вел их сквозь расступающуюся толпу, демонстрируя наши брачные браслеты всем желающим.

Короли обоих эльфийских народов – Темного и Светлого подарили нам Лунный замок, долго и пространно поясняя, что моим мужьям нужен будет волшебный лес рядом, что карта звездного неба должна быть видна со специальной астрономической площадки, что в замке должны быть музыканты-травники-слуги-и-много-кто-еще, чтобы это жилище было достойно моих супругов.

Я удержал свой длинный язык и не спросил у Их Величеств, зачем такие сложности, если я надругаюсь над Мором и Элом, а потом их съем. Моим эльфам и так было страшно, хоть они старались и не подавать виду. Поэтому я лишь витиевато поблагодарил королей и перебрался из холостяцких казарм нашего легиона сразу в эльфийские хоромы. Прибыв в довольно большой и красивый замок, я отпустил моих остроухих готовиться к первой брачной ночи, а сам подался осматривать жилище. Найдя кабинет, я обнаружил там кристаллы связи с нашим демоническим банком, поверенными, легатом моего легиона и даже с секретарем Его Темнейшества. Быстро связавшись со своим ответственным за финансы и артефакты, я выдал несколько распоряжений, останавливая себя, чтобы не увлечься делами и не забыть о том, что два принца наверное уже умерли от страха в ожидании своей ужасной участи.

Приблизительно через час я отправился на поиски. Еще до свадьбы было решено, что Мор и Эл будут жить отдельно, каждый в своем крыле. И спальни у всех нас тоже будут отдельные. Мне было все равно, я редко бывал дома и не собирался менять эту свою привычку даже ради прекрасных миндалевидных глаз моих супругов. Которых, кстати, впервые я увидел лишь на свадьбе, помолвку от моего лица заключал отец, внезапно вспомнивший, что я появился на свет не без его участия.

Задумавшись на несколько секунд на развилке между Темной и Светлой половинами огромного замка, я свернул к Мору. Мне он показался менее выдержанным и более юным. Это означало, что и переживал он сильнее. Войдя в спальню, я застал моего супруга стоящим на каменном полу в тонкой ночной рубашке. Босиком. Чертыхнувшись (видимо, он так и простоял весь этот час – чтоб эльфы были здоровы со всеми своими традициями и этикетом), я легко подхватил его на руки и отнес на постель. Тонкое, гибкое тело сначала напряглось, как струна, а потом как-то обреченно расслабилось, не в силах предотвратить неизбежное.

Я лишь усмехнулся про себя, какой же он еще ребенок. В ту ночь я превзошел сам себя – был нежен и терпелив, страстен и настойчив… Стоило мне сорвать с бледных губ первый сладкий поцелуй и я как-будто сошел с ума – никак не мог остановиться. Мор был невероятным – смущенным, невинным, с нежной ароматной кожей и шелковыми волосами. Податливым и необыкновенно чувственным. Я покрывал его поцелуями и шептал всякие глупости. Пил его стоны и никак не мог им насытиться. Я грел его узкие ступни, целовал дрожащие темные ресницы и был… да, наверное, счастлив. Это была лучшая ночь в моей жизни. Так не хотелось никуда уходить, но моя магия, обретя Темного Хранителя, получила своего рода перекос и настоятельно требовала Светлого. В последний раз поцеловав моего Мора, я поднялся. А тот сразу же уснул, свернувшись трогательным калачиком среди разворошенных простыней и груды подушек.

Я накрыл мужа тонким покрывалом и вышел, уже зная, что смогу попытаться быть счастливым. Завернув к себе, я тщательно смыл с себя все запахи и удалил следы от острых клычков Темного с шеи и плеч. Расчесал волосы, накинул легкую тунику и направился к Элеманилу. По пути я строил догадки – какой он, этот Светлый? Решив, что на месте разберусь, как себя вести, я вошел в спальню. Эльф сидел в кресле у окна, обратив бледное красивое лицо к Сестре, весь залитый ее светом. На нем была такая же тонкая длинная рубашка, что и до этого на Море. И ноги его были так же холодны. Увидев меня, Эл неспешно поднялся и слегка склонил голову, надеясь, видимо, что я не замечу испуга в его глазах. Я подошел ближе и заставил посмотреть мне в глаза. В синих омутах мелькнул вызов. У меня возникло ощущение, что этот эльф готовился дорого продать свою жизнь, которую никто и не собирался у него отнимать.