Балтазар задумчиво помолчал еще немного и продолжил:

– Но вот пришло время возвращаться домой. Очередное перемирие, которое нормальные существа проводят с семьями или же пускаются во все тяжкие. Я решил, что пора наведаться в Лунный замок.

Как только я переступил порог и передо мной склонились аккуратные головки моих эльфов… я не смогу описать словами, что почувствовал тогда. Радость от встречи, осознание того, что это мои мужья, что я, оказывается, соскучился… И в то же время – что лишний здесь, нежеланный и чужой. Всего лишь надоедливое животное. Которому, тем не менее, не в праве отказать от постели собственные законные супруги.

Наверное, именно в тот момент я осознал, что не хочу быть им чужим. Влюбленные все, как один, глупы – они не хотят разлюбить. Они желают взаимности. Я, как самый настоящий идиот, хотел… быть любимым. Не кем-то, а именно этими двумя. Страстно желал, чтобы в обращенных на меня взглядах миндалевидных глаз не было страха и отвращения, пренебрежения и снисходительности. Я готов был положить мир к их ногам, но хотел, чтобы они это оценили. Проклял свою собственную глупость, когда вспомнил содержание тех записок, которые я приложил к украшениям.

Но я упрям, а потому решил начать все с начала. Провести осаду по всем правилам – с ухаживаниями, подарками и комплиментами. Осложнялась моя задача тем, что я их желал. До кровавого тумана перед глазами, до горячей волны вдоль позвоночника. Мор склонялся к очередному цветку, оглаживая тонкими пальцами его лепестки, а я стискивал зубы, удерживая стон. Эл обращал бледное лицо к Сестре, а я страстно ненавидел ее свет, который мог спокойно коснуться его светлых волос и нежных губ.

Решил, что не буду больше тащить их в постель насильно. О чем и сказал моим принцам. И поклялся тут же, что кроме них двоих в моей постели не будет ни одного мужчины. Никогда, что бы ни случилось и сколько времени бы ни прошло. Неплохо зная эльфов, я смог прочесть на их бесстрастных лицах удивление и… облегчение. Конечно, меня это огорчило, но жизнь так часто окунала меня в дерьмо, из которого я неизменно выбирался, что надежды от этого не потерял, тем более, когда в агатовой глубине глаз Мора уловил еще и легкую досаду.

Так мы и жили – я налаживал с мужьями дружеские отношения, лез из кожи вон, исполнял любые прихоти и желания. Доставал Мору редкостных тварей, до которых он оказался охочим, Элу привозил со всех миров интересные книги и астрономические трактаты. Эльфы учились варить зелья, понемногу колдовать, используя мою силу (чародеи среди этого народа достаточно редкое явление, и Эл с Мором исключением не были, магия была им недоступна), я понемногу учил их владеть другими видами оружия, кроме меча и лука, с которыми отлично обращаются все остроухие практически с рождения. Я мечтал сначала заслужить их уважение, доказать, что я не чудовище из сказки и никогда не причиню им зла. Это было бы проще, если бы я по-другому повел себя в самом начале. Но сделанного не воротишь.

Это было неимоверно трудно – заслужить их доверие и дружбу. Особенно упорствовал Элеманил. Он был на несколько сотен лет старше Морнемира и успел в полной мере впитать в себя предрассудки своего народа, касающиеся демонов. Темный был еще совсем ребенком, едва достигшим возраста согласия, когда его отдали за меня. Стереотипы еще не успели в полной мере угнездиться в его голове, а, значит, и меня-нового он воспринял проще и поверил быстрее. Мои мужья были совершенно разными. Мор - был более открытым и вспыльчивым, обладал острым умом и языком. Эл – более рассудительный и сдержанный, расчетливый. Любитель многоходовых комбинаций и мастер интриг.

Я кружил вокруг них около тысячи лет. Для вас, людей, это огромный срок, но следует учесть, что две трети этого времени я проводил вне Лунного замка. Война, бесконечные скитания от мира к миру, бесконечные ночевки в походном шатре или под открытым небом. Иногда, лежа ночью без сна, я глядел на свет далекой эльфийской Звезды Эарендиля и пытался вспомнить вкус губ моих принцев и… не мог. Глухое отчаяние накатывало на меня, возникали глупые мысли о смысле жизни, о том, что все старания напрасны.

Себе-то я давно признался, что влюбился в собственных супругов без памяти. Я поглаживал морды Хссаш и Тхашш, жаловался им на судьбу. Мои хранители – это два совершенно самостоятельных разума, каким-то непостижимым образом отражающие некоторые характерные особенности моих партнеров. Тхашш часто вел себя, как Мор - язвил, насмехался, капризничал, ревновал к Светлому. А вот Хссаш… или Элеманил так хорошо скрывал от меня свои чувства, или белый змей был совсем другим – ласковым, немного ревнивым и насмешливым, рассудительным, ироничным, вдумчивым. Я очень хотел верить в то, что Эл именно такой. Вернее, что он сможет быть таким со мной.