Я кивнула как-то слишком слабо.

— Тогда приходи ко мне на работу или домой. Я живу на улице Ленина, дом 25, квартира 18. Подъезд первый, этаж пятый. Сегодня, завтра и послезавтра у меня выходной. Приходи обязательно, и я расскажу тебе много чего интересного, — и снова не вяжущаяся с ситуацией улыбка. Только в этот раз такая, от которой мне стало страшно. В дверь постучали, и, как только прозвучало стандартное «Входи», в дверь просунулась обеспокоенная головка Кати.

— Как ты? — и голос был таким обеспокоенным, что мне стало даже неловко. Девушка за меня искренне переживает, а ведь виновата во всем одна только я.

— Неплохо, — и улыбка, гораздо более искренняя, чем обычно. — А ты как…

— Мы попросили ее присмотреть за тобой, — не дослушав вопроса, ответил мужчина, — раз уж твой отец в отъезде.

— Папа… уехал?

— Да, еще до всего этого, — Кирилл Викторович посмотрел на меня как-то странно. «Приходи, и все узнаешь», — пожалуй, этот взгляд можно было расшифровать так. — Так, сейчас нам всем нужно поужинать. Особенно тебе, Марго: ты не ела уже больше суток.

— Больше суток? — если бы можно было, мои глаза бы совершенно точно вылезли на лоб, а челюсть буквально упала на пол. Это, получается, сегодня уже вечер понедельника… Вот черт! — А как же…

— Со школой все улажено, можешь не переживать, — тут же заверил меня Кирилл Викторович. Надо же, он тоже иногда ошибается.

— Да к черту школу! Мама ведь должна была звонить не раз! Что вы ей сказали?!

— Ничего, что могло бы ее расстроить. Вчера ты пошла к Кате в гости и осталась у нее с ночевкой, потому что Алексей уехал по какому-то срочному делу, забыла зарядное, а телефон разрядился. Поэтому ты отправила маме сообщение с номера подруги, а вечером, как зарядишь телефон, обязательно позвонишь.

— Спасибо, — я была, правда, благодарна. Несмотря на все произошедшее, этот человек все равно мне помог. И за это ему недостаточно просто сказать: «Спасибо».

— А теперь немедленно ужинать!

Ужин был бессмысленным. Дима уехал к деду как раз перед тем, как я пришла в себя, причем вместе с Константином Викторовичем, так что за столом мы сидели втроем. Катя что-то щебетала о том, как плохо без меня было в школе, что по случаю отсутствия главного источника списывания Виктория Владимировна устроила внеплановую контрольную, но все расстроились из-за моего отсутствия еще до этого, причем дело было не в том, что не у кого списывать — я тактично сделала вид, что поверила. Жаба Павловна как всегда свирепствовала, ужасно расстроилась, что ее любимый ученик Воронцов отсутствует, — как сказал Кате Керн — спросила всех, всем поставила двойки…

Мне было совершенно неинтересно. Ни что там учудили любимые одноклассники, ни какие контрольные я пропустила — но я мужественно делала вид, что слушаю, и даже проявляю интерес. Зачем обижать Щербатову просто потому, что я дура и этот мир меня не любит? Она ведь искренне хочет помочь, пытается развеселить, да еще и из-за меня отменяет свои планы — у нее ведь каждый день чем-то да забит, а уж тем более понедельник…

Хорошо, все-таки, если у тебя есть подруги. Тем более, такие замечательные.

До дома мы дошли в сопровождении Кирилла Викторовича: он мотивировал это тем, что если вдруг я свалюсь где-то по дороге, тащить меня придется хрупкой Кате, а он, как мужчина, не может этого позволить.

Странно, но он, похоже, беспокоился. Эти странные нотки в голосе я не могла охарактеризовать никак иначе, да и тот редкий взгляд, что он бросал на меня… И это было странно и даже пугало.

— Если что-то случится, звони, — уходя, сказал он. — И обязательно зайди ко мне, иначе сама потом будешь жалеть.

Определенно, этот человек меня пугал. А еще пугал извечный вопрос: что будет дальше?

— Так, Кирилл сказал, кофе тебе противопоказан, поэтому пьем чай; с мелиссой, — Катя уже успела похозяйничать на кухне, так что теперь ставила на журнальный столик две чашки чая и вазочку с печеньем, которого у меня дома явно не было. Но это было не важно. Гораздо больше удивляло то, что Щербатова называла Кирилла Викторовича по имени, несмотря на то, что он старше на восемь лет, да и вообще, взрослый человек.

Так уж привили мне с детства: к людям старше обращаться на «вы». Да и к дяде Димы как-то не хотелось обращаться вот так вот запросто, просто по имени — это было даже чем-то вроде кощунства. Но вот для легкой в общении, порой даже беспардонной Кати это было в порядке вещей, тем более что с Димой она дружила уже довольно давно.

— Чай так чай, — не стала спорить я. Кофе даже почти не хотелось: хотелось выпить снотворного и уснуть так надолго, чтобы, когда я проснусь, все вернулось на круги своя. Но, ясное дело, это невозможно, да и глупо, к тому же.