Поэтому я просто улыбнулась и потянулась за печеньем, оказавшимся очень вкусным.

Кажется, Кирилл Викторович говорил про то, что мне следует прогулять школу и как следует отдохнуть, но в последнее время я, похоже, решила перестать выполнять предписания врачей.

И поэтому в семь сорок пять уже сидела за своей партой у окна и с грустью смотрела на школьный двор, заваленный снегом и наполненный играющими в снежки школьниками от мала до велика. Даже наш незабвенный 11-М принял участие в этой забаве почти в полном мужском составе, исключение составили только трое: заучка (как бы странно это не звучало от меня, но иначе этого паренька назвать нельзя) Влад Лемешев, отчаянно списывающий практическую Игорь Коротков, которому грозит неаттестация по физике и следующий из этого накрывшийся новый год в Египте, да напропалую флиртующий с Машей Рогожиной Олег Писарев.

— Они друг друга стоят, — шепнула мне Катя прежде, чем скрыться за дверью в обществе Керна. Девушка была права: эти двое из обеспеченных семей, привыкшие, что все получается так, как им того хочется, совершенно не считающиеся с другими, друг друга более чем стоили. Сколько проблем доставляли они мне, тому же Лемешеву, даже Игорю и Кате! Особенно Олег: он в прошлом году по моей подруге просто умирал, а стоило ей начать встречаться с Керном — точно с катушек слетел. Нашумевшее тогда происшествие было, М— и Ф-классы мариновали несколько часов, пока не выяснили, кто к кому первым полез, кто кому что сказал и кто кого ударил. И, конечно же, главной звездой тогдашней знатной разборки, кроме Олега, его закадычного друга Андрея Маликова, какого-то одиннадцатиклассника, Саши Керна и Игоря, решившего успокоить разбушевавшегося одноклассника, был Дима. Причем последнее никого не удивило, Виктория Владимировна вообще после показательного разбирательства просто рукой махнула, мол, чего от тебя, Воронцов, еще ожидать. С тех пор Олег Диму возненавидел и считал кем-то вроде соперника, хотя самому «сопернику» на это было глубоко плевать. И совершенно точно Диму не заботило то, что Писарев сейчас встречается с его бывшей девушкой.

Да, в начале года Воронцов встречался с Рогожиной. Недолго, правда, и, если верить всезнающей Кате, вчера решившей поболтать на излюбленные девичьи темы, исключительно попавшись на слабо: Керн тогда заявил, что его друг не выдержит главной школьной красотки и неделю. Дима продержался месяц, причем все обязанности парня выполнял исправно, да и девчонка ему чем-то даже приглянулась, так что Маше было грех жаловаться. Зато как она обозлилась, когда сначала (неслыханное дело!) он ее бросил, а потом еще и выяснилось, что всему виной обычный спор. Вот и спелась с Писаревым, и теперь эти два сапога пара раздражали половину класса уже вместе, а не по отдельности.

Обычно мне на них было плевать. Но сегодня почему-то я украдкой рассматривала Рогожину: идеально уложенные черные волосы, так же идеально подведенные черным карандашом голубые глаза, дорогое платьице, облегающее отличную фигуру, сапожки от кутюр на огромной шпильке, маникюр, томный взгляд и соблазнительный шепот… Все то, чего нет и не может быть у меня. Не удивительно, что приглянулась она Диме, совсем неудивительно.

— Эй, Рита, ты чего зависла? — Игорь навис надо мной, щелкая перед лицом пальцами. И правда, как-то я слишком глубоко задумалась, да еще и о чем — о том, что во всем я хуже пустой куклы Рогожиной! Да и какая, вообще, разница, что она с Воронцовым встречалась? Будто меня вообще заботит его личная жизнь. И совсем не интересно, какие девушки ему нравятся, что он в них любит! Ни капли!

— Ри-и-ита! — уже менее терпеливо повторил Коротков, для верности дотрагиваясь до моего плеча. Я подняла взгляд на него и снова подивилась тому, что даже сидя на стуле он умудряется быть гораздо больше меня, словно нависать каменной скалой.

— Прости, задумалась, — поспешно извинилась я и улыбнулась. Парень улыбнулся в ответ своей особой улыбкой, разгоняющей любые тучи плохого настроения. Он вообще был довольно неплохим, симпатичным во всех смыслах пареньком, одним из тех немногих, кто общался со мной еще с первого класса. Конечно, списывал он так же постоянно, но при этом всегда замечал мое плохое настроение и всячески его поднимал. И из-за чего, казалось бы? Просто полгода просидели за одной партой. Хотя, смело скажу, что это были лучшие полгода моей школьной жизни.

— О Рогожиной? Ты меня пугаешь, — Игорь засмеялся. — Лучше скажи, как ты себя чувствуешь.

— Почти прекрасно, — не солгала я. На физическое состояние было грех жаловаться, а что до духовного… при всем уважении, не его это дело, да и никого другого — только мое личное. — Ничто так не способствует хорошему самочувствию, как пропущенная биология.

— Золотые слова, Рита, золотые слова! Кстати, спасибо тебе огромное за физику, уж не знаю, что бы я без тебя делал, — и, просияв пуще прежнего, парень наклонился ко мне и чмокнул в щеку. Не первый раз, между прочим, и это ни к чему не обязывало. Только почему-то Рогожина с Писаревым тут же о чем-то усиленно зашептались. — Батя бы не простил, если бы я не вытянулся по физике, и прощай мечта о нормальных каникулах. Я обязательно привезу тебе сувенир, даже два. Нет, три!

Я не выдержала — засмеялась. Сколько всего мне обещал этот веселый паренек, сколько раз говорил подобное — но, что самое главное, не бросал слов на ветер. Как вспомню окончание девятого класса, когда он мне килограмм шоколада притащил, как и обещал…

Маша вдруг резко подорвалась, прикрикнула на Олега и быстро зашагала к выходу, так, словно хотела догнать кого-то.

— Маразм крепчал, — прокомментировал происходящее Игорь после того, как Писарев разразился руганью и ушел курить. — Знаешь, мне иногда кажется, что без них наш класс был бы спокойней, но гораздо скучнее.

Спорить я не стала.

Когда до звонка оставалась всего пара минут, вернулась Катя, причем, увидев меня на месте, сильно удивилась:

— А чего это ты тут?

— А почему я должна быть где-то еще? — вопросом на вопрос ответила я.

— Ну, Дима же… — начала было девушка и вдруг осеклась. Даже отшатнулась испуганно — так впечатлил ее мой неконтролируемый взгляд.

— Что Дима? — дрогнувшим голосом уточнила я, не зная, что и думать. В голову одна за одной лезли плохие мысли, причем чем дальше, тем страшнее.