— Вы бы постыдились пугать маленьких детей, — упрекнула она.

Большой Сикс брел все так же медленно в забытьи.

«Джордж, — молчаливо взывал он сохранившейся частью своего сознания, — Джордж, этот ублюдок проткнул меня…»

Его повело наискось через Седьмую авеню. Снег завалил обочину мостовой, и его ноги провалились по щиколотку. Он поскользнулся, но каким-то образом удержался от падения. Он попал в полосу движения и вышел как раз перед медленно движущимся автомобилем. Завизжали тормоза.

— Пьяный идиот! — закричал водитель. И тут он увидел нож, воткнутый в голову Большого Сикса.

Он выскочил из машины, подбежал и мягко подхватил Большого Сикса.

— Боже правый на небесах, — сказал он.

Это был молодой темнокожий доктор, проходивший интернатуру в Бруклинском госпитале. Он уже сталкивался со сходным случаем год назад; другой жертвой также был цветной мужчина. Единственно, что спасло его, это то, что нож не стали извлекать из раны.

Из машины собралась было выйти женщина.

— Дик, могу я чем-нибудь помочь? — она видела только рукоять ножа. Лезвие, вышедшее с другой стороны головы, она видеть не могла.

— Нет, нет, не подходи сюда, — ответил доктор. — Поезжай до первого же бара и позвони, чтобы прислали «скорую помощь».

Когда она отъехала, возле них остановилась другая машина, в которой сидели двое мужчин.

— Нужна какая-нибудь помощь? — крикнул водитель.

— Да, помогите мне положить этого человека на обочину. Ему проткнули ножом голову.

— Прыгающий Иисус! — воскликнул пассажир, открывая дверь и выходя из машины. — Каждый день они придумывают что-нибудь новенькое.

Машины стояли в два ряда перед госпиталем на Лексингтон-авеню, а на скользком тротуаре перед входом собралась большая толпа людей. Фотографы и репортеры охраняли центральные двери и подъезд для карет «скорой помощи», внимательно оглядывая каждого, кто выходил оттуда. Каким-то образом они разузнали о том, что Каспер Холмс покидает госпиталь, и приняли все меры, чтобы он не ускользнул от них.

Два патрульных автомобиля ждали на противоположной стороне улицы, возле них стояли копы в форме, похлопывая от холода одетыми в перчатки руками.

Падали тяжелые снежинки, покрывая белой мантией шляпы, пальто и зонтики.

Когда похоронный катафалк подъехал к госпиталю, копы очистили для него проезд во двор.

Репортер открыл дверь шоферской кабины и направил свет в лицо Джексона.

— Это всего лишь шофер, — крикнул он через плечо своим коллегам. — Кого забираешь, Джек?

— Старого мистера Клефуса Харпера, умершего от воспаления легких, — с невозмутимым видом ответил Джексон.

— Кто-нибудь знает Клефуса Харпера? — спросил репортер.

Никто не знал его.

— Ну, не буду тебя задерживать, Джек, — сказал репортер.

Катафалк медленно вырулил на дорогу, ведущую к заднему входу.

— Поезжай дальше, — сказал белый мужчина с заднего сиденья «кадиллака». — Пройдет немного времени прежде, чем они вывезут его, и мы успеем сбросить где-нибудь этого жмурика.

Водитель проехал мимо двойного ряда машин на обочине и свернул на 121-ю улицу.

— Он мертв? — спросил его напарник.

— Он не жив, — сказал белый мужчина, ослабляя и снимая петлю с шеи Джорджа Дрейка.

Закончив, он принялся выгребать из кармана Джорджа Дрейка все, что там было.

— Где мы собираемся сбросить его? — спросил водитель, когда добрались до 119-й улицы.

Белый мужчина огляделся. Он знал Гарлем не слишком хорошо.

— Сворачивай на эту улицу, — сказал он. — Она выглядит вполне подходящей.

Большой автомобиль взрыл снежную целину глубиной в несколько дюймов.

— Ты сможешь проехать по Третьей авеню? — спросил белый мужчина.

— Конечно, — уверенно ответил водитель. — Маленький снежок, вроде этого, не может остановить кадиллак.

Белый мужчина оглядел улицу в обе стороны. На ней не было видно ни души. Он открыл дверь со стороны обочины.

— Давай-ка немного поближе, — сказал он.

Водитель свернул к тротуару.

Белый мужчина выкатил тело Джорджа Дрейка в глубокий снег на обочине. Он закрыл дверь и еще разок взглянул назад. Тело выглядело как свалившийся и заснувший пьянчуга, не видно было только следов на снегу.