– Эй, люди! Есть тут кто-нибудь или нет?

В безлюдном коридоре голос ее прозвучал, как в рассохшейся бочке. Открылась дверь приемной, и секретарь сельсовета, тот самый великан, который содрал с нее налог по всем правилам, шепотом спросил:

– Чего орете? Тут глухих нет. Кого надо?

– Доктор мне нужен.

– Занят доктор. Доклад делает.

– Его дело людей лечить, а не доклад читать. Немедленно позовите! Люди умирают, а он доклады читает.

Секретарь вернулся в раскрытую дверь и через минуту из той же двери выскочил растерянный врач:

– Кто тут умирает, кто?

– Умирают те, которых вы лечите, - незадумываясь ответила баба Доца.
– Умирали и будет умирать, потому что работаете спустя рукава. Зачем постригли женщину?

– Какую женщину? Искренне удивился врач.
– Я не парикмахер, а врач.

На крики вышел и председатель сельсовета:

– Что тут происходит, черт побери?
– запищал он петушиным голосом и снизу вверх глянул бабе Доце в лицо.
– Почему нарушаете общественный порядок?

Доктор пояснил:

– Набросилась на меня, как тигр, за то, что я постриг какую-то женщину.

– Не за то, что постриг, а за то, что взятки дерешь с больных людей!

Председатель сельсовета шагнул к бабе Доце, стал рядом, едва головой достигнув ей до плеча, и признал:

– Ах, так это вы госпожа Пешпопадиева! Опять пришли бунтовать?
– и, не дождавшись ответа, повернулся к двери с табличкой "Милиция" и скомандовал: - Петров! Сержант Петров!

Дверь распахнулась и в коридор вышел милиционер Петров, высокорослый молодой человек в комуфляжной форме.

Председатель приказал:

– Разберитесь с этой женщиной. Налоги не платит, больнице мешает работать, тут общественный порядок нарушает.

Повернулся и ушел в свой кабинет. За ним последовал и главврач.

Милиционер козырнул перед нарушительницей и произнес:

– Гражданка, пройдемте!

Они зашли в милицейскую комнату, и Петров приступил к допросу.

– Почему нарушаете общественный порядок?

– Я ли его нарушаю?

– А кто?

– Кто нарушает, тот заседает, а вы меня притянули. Что это за лечение такое: у женщины прыщ на пятке выскочил, а ее взяли и постригли. А еще и взятку требуют.

– Какую взятку?

– Вы будто из лесу вышли...

– Гражданка!
– строго предупредил милиционер.
– Давайте будем соблюдать порядок.

– Извини, сынок, - сникла голосом баба, - Никак не могу успокоиться.

– Успокойтесь. Я понимаю, что вы решили бороться с несправедливостью, но не забывайте, что я на службе. Я тоже призван бороться с нарушениями. Но я опираюсь на факты. Вот вы нарушили общественный порядок - это факт! По этому факту я вас задержал и вынужден наказать. А вы кричите, возмущаетесь, а фактов нет. На каком основании я должен вам верить, что доктор бреет взятки?

– Потому, что он взяточник. Взятки берет.

– И вы ему дали?

– Что я, белины объелась? Денег у меня не было. Но если бы и были, все равно не дала.

– И правильно. А у кого он взял? Кто дал? Кто может подтвердить, что он взяточник?

– Баба Рада Радулова. И остриженная женщина.

– Как ее фамилия?

– Мне-то откуда знать...

– Вот видите: никаких фактов у вас нет, - заключил Петров - Одни наговоры на честного человека. Клевета и оскорбление личности. А за это есть статья, по которой я должен вас наказать. Сами слышали, как председатель сказал разобраться с вами. И я вас оштрафую на двести гривен.

– У меня нет столько...
– подавленно призналась виновница.

– А сколько есть?

– Сто и тридцать...- Сто мои, а тридцать заняла у Радки.

– Хорошо, - уступил милиционер.
– Пусть будет по-вашему: ваши сто и Радкины тридцать. Она тоже порядочная сплетница.

Баба Доца извлекла из пазухи деньги, - выложила на стол и повернулась у выходу.

– Постойте, не уходите, - остановил милиционер.
– Я же квитанцию должен вам выписать.

– Квитанцию вы выпишите, а что я дома скажу, если спросят, куда деньги посеяла?

– Скажете, что дали взятку доктору.

– 30-

Хоть верьте, люди добрые, хоть нет, но как только оторвалась от милиции, так рванула прочь, что насилу дом родной нашла. Василий удивился:

– Неужели так быстро вылечили тебя, мать?..

– Быстро, сына, - отвечаю, - Быстро и недорого: за сто тридцать гривен.

И рассказала, что натворила в больнице и в сельсовете. Василий как мог пожалел:

– Ты действительно суёшь нос, куда не просят. Надо знать меру.