– Да, это несчастье. Не несчастье, а целый катаклизм.

– Какая там клизма?
– огрызнулась баба.
– Мне, сынок, уже клизма не поможет. Я уже старая развалина.

– Ничего, подлечим, подмолодим...
– пообещал лекарь.
– Говорите, что вас беспокоит, на что жалуетесь?

– Э, сынок, легче сказать, что не болит, чем... Все болит? И все из-за проклятого молока.

– Ничего страшного. У вас, вероятно, нервный срыв. Это излечимо.

Врач взял ручку со стола и что-то написал на листочке бумаги:

– Вот вам рецепт. Купите себе лекарства и ложитесь в шестую палату.

– Ой, нет!
– напугалась баба Доца.
– В шестую не хочу...

– Почему?

– Наш Ванчо читал какую-то книгу, как доктор Чехов в шестой палате лечил сумасшедших.

Лекарь усмехнулся:

– Не бойтесь. У нас все одинаковы. Ложитесь и будьте здоровы.

– И сколько это будет стоить?

– Я же вам сказал..- врач подумал и уступил: - Ладно, с вас, старой женщины, достаточно и двести...

– Без тех пять сотен?

– Без. Ну, а если хотите отблагодарить больницу, от поллитры не откажемся.

– А если не выздоровлю? За свидетельство о смерти тоже надо платить?

– Если успеете, - пошутил врач.

– 28-

Добродушное настроение доктора благотворно повлияло на бабино здоровье... Как только покинула кабинет сердце у бабы Доцы заработало как мотор, задышка исчезла, дыхание уравновесилось. Она шла в сторону аптеки за лекарствами и вслух думала:

– Старые люди говорят: хороший доктор хорошими словами лечит. Да отсохнет язык, если плохое слово скажу про него.

Аптекарь тоже оказался человек неплохой. Прочитал рецепт и сказал:

– Будет стоить тысячу двести гривен.

– Да вы что?..
– чуть не прикусила баба язык - Откуда у меня такие деньги?

– От верблюда, - сухо пошутил аптекарь.
– Если нет - займите.

– У кого?

– У друга моего. Или потерпите, авось и выздоровеете сами.

Ничего бабе Доце не оставалось, как начать поиски денег. Долго бродила то селу, пока достала сотню гривен. В конце концов решила заглянуть в лечебный корпус, хоть краем глаза взглянуть на шестую палату. Но открыла дверь и ахнула, увидев соседку бабу Раду.

– Ах, Боженце! Соседушка, и тебя ли посадили в помешанную палату?

– Как помешанная? Кто тебе сказал?
– забеспокоилась баба Рада.
– Мы не помешались. Я гриппом заболела, а эта женщина, - указала баба Рада на койку, где лежала женщина с целлофановой накидкой на голове.
– У нее прыщ на шее выскочил, а её взяли и постригли налысо. Тут действительно можно помешаться. Одни говорят: "ложись", другие - "вставай", то кровь им сдай, то мочу...

Женщина с накидкой на голове приподнялась и спросила:

– И вас ли сюда хотят заточить? Не соглашайтесь, бегите! Тут не лечат, а калечат. Не тратьте даром деньги.

Баба Доца стояла как ошарашенная. Она не испытывала особой симпатии к местным врачам, но такого услышать не ожидала даже в шестой палате.

– А я - то думала...
– только и произнесла она.
– Даже в аптеку пошла, но денег не хватило. Радка, не сможешь ли мне занять немного денег? Через неделю верну...

– Откуда у меня деньги, Господи!
– всплеснула руками баба Рада - За лекарства заплатила, за койку - тоже, взятку дала...

– Кому?
– разинула рот баба Доца.

– Кому, как не ему: А не дать тоже нельзя. Воткнут в зад не то лекарство и поминай как звали. Осталось где-то там тридцать гривен, могу занять, если надо.

Баба Доца приняла тридцать гривен и тяжело вздохнула, душа ее снова переполнилась негодованием к врачу и желанием защитить больных людей от поборов. Задрала голову и настойчиво изрекла:

– Без-зобразие! Я им покажу! Где он сейчас может быть?

– Кто?
– у открывшейся двери спросила вошедшая санитарка.

– Да доктор ваш!

– Его вызвали в сельский совет, - ответила санитарка, 0 На заседание исполкома.

– Ничего, я и там его найду. Заодно и с председателем поговорю, - пообещала баба Доца, повернулась и покинула палату.

– 29-

В сельском совете шло экстренное заседание исполнительного комитета, решался ряд важных социально-экономических вопросов. В то время, когда главный врач делал доклад о проблемах больницы, баба Доца перешагнула порог сельского совета и крикнула в пустой коридор: