Мертвый зрачок отразил мой ужас.

– Ты ошибся. Я другая. Дай пройти.

Кто поверит криволапому псу, что я та самая, которая десять лет назад благополучно от них ускользнула?

Мой отец увез меня от расправы, спрятал в руинах мертвого города.

Там я выросла.

О, нет, не среди неприкасаемых, как вы их величаете, а среди настоящих людей. Знаете ли вы, что кроме хомячков и пластиронов, в мире остались настоящие люди?

– 4-

Развалины мертвого города - наш родной дом.

Сквозь канализационные туннели можно попасть в любое недоступное здание. Тайно бродя по лабиринтам, я открыла много удивительных уголков.

Там я нашла проход в засыпанный камнями театр.

Выпотрошенная мебель и реквизиты валялись в беспорядке на полу, но малый зал сталкеры не тронули, в нем сохранились даже рассыпанные монеты. Здесь все осталось, как до войны. Кресла, обтянутые малиновым бархатом, приглашали отдохнуть. Хрусталь сыпал слезы сквозь позолоту люстр.

В оркестровой ложе дирижер обронил палочку.

Я взмахнула - и она перерезала солнечный столбик пыли, текущий сквозь дырку в потолке. Инструменты очнулись, литавры застонали, виолончель всплакнула, струны скрипки шевельнулись, как обнаженные жилки на запястье.

Я услышала музыку, ту самую, которую музыканты оборвали на последней ноте. Эта нота слилась с тянущим за нервы далеким нарастающим гулом радиоактивного смерча.

Столько лет предсмертный стон человечества был заморожен в этом брошенном зале!

Артистов засыпало у служебного выхода, куда они устремились после сигнала тревоги. Безумная толпа сама себя затоптала, не догадавшись распахнуть вторую створку двери.

До сих пор вперемежку с камнями и лепниной сквозь лохмотья пыли проглядывают обглоданные крысами кости и черепа.

Брошенный театр с его гримерными, примерочными и бутафорскими складами отныне стал для меня школой танцев, а стеллаж с дисками - самым дорогим сокровищем.

Старый граммофон, мой привередливый учитель, до изнеможения заставлял повторять трудные па, винты и прыжки.

Отныне я была не одна.

Среди зеркал в танцевальном зале мне улыбалась девочка в воздушной бальной пачке. Пыльные зеркала умножили и навсегда унесли в бесконечность отражения маленькой танцовщицы.

– 5-

– Следуй за мной!
– голос стража стал строг и властен.

– Отстань!

– Я вынужден повторить!

Говори, тень, что хочешь.

Я не я. Символ без смысла. Загадка без логики. Случайность без шанса на повторение. Это значит, прочь, наши дороги не пересекутся.

– Ты пойдешь со мной согласно параграфам...
– он начал перечислять гигобайты нарушенных инструкций.

Правый зрачок превратился в точку. Мой новый знакомый любил поговорить.

Ого, сколько кубиков адреналина выплеснул блок подпитки в плазму! Сквозь пульсирующие зрачки я заметила, как зашевелились и закипели искусственные мозги.

Страж разозлен и опасен. Пора уходить.

Я сделала шаг в сторону. Он повторил мое движение, и наши взгляды снова скрестились.

– Для чего я тебе?

– Ты нужна не мне.

– Кому?

– Не задавай вопросов. Просто опусти голову и - вперед!

– Нет.

– Стоять!
– он снова преградил путь.

Знал бы ты, что у меня в голове! Но лучше промолчу.

– А ты упрямая.

Наши глаза снова встретились. И тут я увидела, что мертвые зрачки широко распахнулись, а мертвые губы тронула теплая улыбка. Он по-доброму разглядывал мое лицо.

– Вижу, ты не страж. Так, кто же ты?

– Не задавай вопросов. Поторопись, посмотри: твой враг скоро очнется.

Он прицелился в лоб анализаторщика встроенным лазером.

Шипение. Вонь. Радужки парализованного пластирона побелели, кварц оплавился, внутри что-то зашипело, из ушей пошел дым.

– Теперь - порядок. Он нас никогда не вспомнит. Уходим. Поторопись, Ана.

– 6-

Мониторы на стене заморгали вспышками помех.

В кабинет ответственного за благополучную обстановку вбежал, запыхавшись, страж третьего уровня. Он доложил:

– Следы предателя обнаружены!

– Докладывай!
– приказал пятизвездный.

– Сбежавшую пару нарушителей мы засекли в метро, но они постоянно перемещаются. Ни секунды не задержались на одном месте.