Шрифт:
– Как такое возможно?
– Они петляют под землей, пересаживаются с одного экспресса на другой, расстаются, сходятся, меняют маршруты, взлетают то вверх, то вниз на эскалаторах.
– Снимки готовы?
– Нет. Нарушители находятся постоянно среди других пассажиров. Распознать лица в толпе невозможно.
– Что установлено?
– Удалось записать фрагменты разговора. Разрешите запустить?
– Давай!
Страж разорвал пломбу, вставил флешку и вдавил желтую кнопку в панель. Две звуковые синусоиды побежали, пересекаясь по монитору.
Фонограмма состояла из коротеньких обрывков, выхваченных из непрерывного шума пневмоэкспрессов, тамбурных сливов и непрерывного зуммера паспортных проверок. В ней отчетливо различались два голоса, женский и мужской.
Женский отличался проникновенным контральто, в нем слышался юношеский задор и скепсис.
Мужчина, по всей видимости, страж второго уровня, был немногословен, скрытен и все-таки не прекращал разговор.
– Ты говоришь, он дьявол?
– Он вечное зло.
– Из какой игры?
– Его игра - наша планета.
– Для чего ему я?
– Ты его антипод, антитело, антимир, иначе: еще одно пространство.
– Допустим, мы разные, но почему он выбрал меня?
– Ты нужна ему так же, как прожорливой глотке необходима клоака.
– Очищение - это главное?
– Мир не два полюса, а три. Два без третьего взаимоуничтожаемы и нестабильны.
– Без "плюса" невозможен "минус", это понятно. Но что есть третье между ними?
– Пустота. Она сумма, результат взаимного обнуления. Если она уже существует, то две противоположные силы не могут в нее обратиться. В этом стабильность и равновесие.
– Значит, мы с ним должны произвести "ноль"?
– Пустоту. Именно она основа мира.
– Почему - я?
– Только твои хромосомы, как ключ к скважине, подойдут его идее.
– Он позаимствует мои гены?
– Нет. Вы станете единым.
– Во время секса?
– Может быть.
– Расскажи подробно.
– Это мерзость. Он использует тебя.
– Разве обычные мужчины не использует женщин?
– Тебе об этом лучше не знать.
– Вот мерзавец, - поморщился старший страж.
– Подлец изучал философию. Надеюсь, вы уже выяснили, кем предатель числился у нас? В какой группе он служил? А кстати, служил ли он вообще?
– Данные стерты. Биография не пробивается.
– Найти! Связи выявить! А главное установить его прошлое! Пластирон не мог получить свободу передвижения без полной анестезии контроля. Надеюсь, вы понимаете, как опасен для системы страж с воспоминаниями?
– Так точно, сэр!
– Установить! Обезвредить! Доставить!
– 7-
Катер летел сквозь туннели и мокрые арки мостов.
Киль резал надвое густое месиво канала, и водяные крылья вздымались по обе стороны от кормы.
Ана смотрела вперед. Там сгущалась зловонная мгла. Ветер сдувал с лица мокрые волосы, они развевались за спиной, как флаг. Туман, пропитанный ртутью и свинцом, проникал сквозь одежду и стекал по спине.
Рядом за рулем стоял пластирон. Он тоже внимательно вглядывался в серозную муть на горизонте.
– Так ты решилась, Ана?
– Расскажи подробно. Когда все это началось?
– После того, как он добился власти.
– Он?
– Люди не замечают зло, пока оно на расстоянии протянутой руки. Их незнание - его укрытие. Дьявол - событие в жизни каждого, и не может состояться при свете, когда маска не скрывает шрамы на лице.
– Шрамы? Откуда они у него?
– Ему приходится сражаться.
– С женщинами?
– И с ними тоже.
– У него слишком легкая война.
– Женщины бывают разные. Иногда приходится надевать намордники на непокорных.
– А язвы? Откуда у него язвы?
– Ожоги. Он родился, когда воздух не был отравлен кислотой.
– Ты и сам в маске.
– Все стражи носят маски.
– Чтобы скрывать свое презрение к хомячкам?
– Да, и к самим себе тоже.
– Расскажи о себе.
– Я дам тебе чип. Прочитаешь на досуге.
– Мы расстанемся?
– Нет. Я буду рядом. Тебе нужна охрана.
– За мной следят?
– Да.
Они остановились возле ржавых изломанных конструкций. Из груды битума торчали изъеденные коррозией корпуса и крылья бортов с выбитыми стеклами. Иллюминаторы подозрительно разглядывали округу.
– Куда мы пришли?
– спросила Ана.
– Странное место.
– Запомни координаты. Здесь убежище дьявола. Черный вход в логово.
– Ты шутишь? Он живет на свалке?