— Государь, — сказал Ромодановский, опускаясь на одно колено, — вы знаете, что я предан вам всецело…

— Тогда слушай внимательно и не вздумай смеяться, — ответил Петр Великий. — Я безумно влюблен в графиню де Вильнев-Карамей.

— Вы, государь? Да ведь женщины всегда занимали ваше внимание только на одну ночь…

— Но я царь, пред которым дрожат все русские, и я думаю об этой женщине, как робкий школяр.

— Но вас ожидает императрица в Спа! На ваши интрижки она готова смотреть сквозь пальцы, но с большой любовью не смирится никогда!

— Мы с императрицей стали друг другу чужими. Мне известно, что и она непрочь развлечься… я старался об этом забыть, потому что хотел сына…

Это и в самом деле трагедия Петра Великого. У него был сын, царевич Алексей, рожденный в первом браке, но наследник престола сбежав в Австрию, стал бороться против своего отца. Императрица же рожала только дочерей — единственный ее сын умер в младенчестве. Так судьба, устроив встречу Пьера с Максимильеной, соединила двух несчастных в браке людей.

Взволнованный Ромодановский сказал просто:

— Что я должен сделать, государь?

— Отправь гонца к регенту. Я поеду в Париж при условии, если графине будет дано от двора какое-нибудь официальное поручение. Например, — закончил Пьер с улыбкой, — состоять гидом при русском императоре.

— Но тогда, — вскричал Ромодановский, — при дворе начнется переполох! Вы приехали сюда с намерением заключить с Францией договор, вы хотели переговорить с маршалом Тессе и маршалом д’Юкселем, вы желали принудить Францию поменять союзников, чтобы она поссорилась со Швецией и стала нашим величайшим другом… и вот вы безумно влюбились, и все идет прахом!

— Не перечь мне, Ромодановский. Я ничего не забыл. Ты знаешь, что за Россию я готов отдать жизнь, но сейчас позволь мне побыть просто мужчиной! Я хочу проверить любовь этой женщины, и ты мне в этом поможешь. После ужина начни усиленно ухаживать за ней… Не забывай, она уверена, что царь — это ты! Если она уступит тебе, клянусь, что никогда больше не взгляну ни на одну француженку и стану отныне заниматься только договором. Если же она тебе откажет, значит, действительно любит меня. Тогда я буду счастливейшим из смертных.

На кухне главный повар Турнебиз превзошел самого себя, готовя для царя и его свиты ужин, начавшийся с паштетов, гусиной печенки, пирогов с грибами и фаршированной утки, за ними последовали филе из пулярки по-бовезски, цыплята в испанском соусе, говядина в молоке, голуби с трюфелями, индюшатина из Виллеруа, кроличье мясо в собственном соку; завершилась трапеза седлом барашка, филеем с горошком, окороками и жареными фазанами. На десерт подали огромный торт по-компьенски, драже, рисовую коврижку по-рольтезски и персиковое желе.

За столом было очень весело. Стол был полон яств и вин, но Пьер Михайлов питал очевидную слабость к розовому анжуйскому вину. Лжецарь Ромодановский сидел во главе стола; по правую руку от него была Максимильена, рядом с ней сидел маркиз, хотя сама Максимильена надеялась, что здесь займет место Пьер. Она часто поглядывала на него, краснея каждый раз, когда встречалась с ним глазами. Лжецарь, выполняя приказ своего господина, ухаживал за графиней де Вильнев-Карамей, а маркиз де. Майи-Брель, одетый в розовый камзол с серебряными пуговицами, также пытался привлечь внимание Максимильены, демонстрируя необыкновенное остроумие, которым он очень гордился.

— Ах, графиня, как восхитительны эти пулярки! Только благодаря вашему тонкому вкусу подобраны такие блюда. Но сладость этого пирога ничто в сравнении с благоуханием ваших губ!

Пьер нахмурился, и лжецарь, понимавший повелителя с полувзгляда, толкнул локтем слугу, стоявшего за спиной Майи-Бреля. Тот опрокинул на маркиза блюдо с желе, облив прекрасный розовый камзол. А лжецарь со смехом воскликнул:

— Маркиз, вы сегодня еще не переодевались, воспользуйтесь случаем!

Как и все, сидевшие за столом, Максимильена, не удержавшись, рассмеялась.

По окончании ужина Ромодановский, поднявшись, предложил Максимильене прогуляться по парку.

— Мне хотелось бы посмотреть оранжереи, — сказал лжецарь, — говорят, у вас совершенно изумительные розы.

Максимильена сделала реверанс.

— Мне будет очень приятно проводить туда ваше величество, — сказала графиня с недовольством. Ей до сих пор не удалось увидеться с Пьером наедине.

В оранжерее лжецарь приступил к объяснению:

— Мадам, ваша красота потрясла меня, и теперь у ваших ног царь великой России. Я люблю вас и предлагаю свою императорскую руку.