– Ничего не говори, Хелена, ни слова. Звук твоего голоса отправит меня через край, а я не хочу терять контроль.

Она хотела возразить, но Никколо быстро накрыл ее рот рукой и покачал головой.

– Нет, моя любовь, я должен действовать медленно.
– Он замолчал и глубоко вдохнул.
– Я не могу подвергать тебя риску.

Хелена кивнула, все еще прибывая в шоке от переполняющих ее эмоций, которые она глубоко чувствовала к нему. Она никогда не спала с мужчиной, но ей казалось, что эта связь куда более интимная, чем та, которую она могла испытать от секса с любым другим.

Убрав ладонь, Никколо накрыл ее рот полными губами и вернулся к тому, чтобы насладиться ее телом. Хелена пыталась расслабиться, но из-за ощущений его твердых мускул и бархатистой кожи, прикасающейся к ней, это было сложно сделать.

Никколо прижимался крепкими бедрами к Хелене между ног и его эрегированный член потёрся о внутреннюю сторону ее бедра. Совсем не там она хотела ощутить его.

Рукой Никколо скользнул вниз по ее шеи, сжал грудь и нежно провел по животу, а затем остановился около ее естества. Она вздрогнула, когда он провел пальцем вверх - вниз вдоль ее складочек, слегка надавливая на изнывающее, чувствительное местечко. Хелена потеряла разум от ощущений, которых она никогда не испытывала... чистое удовольствие.

Уговаривая ее тело, разрядится от желания, Никколо быстро и глубоко вводил пальцы внутрь нее. Хелена качнула на встречу ему бедрами и внезапно она взорвалась.

Одновременно своими и его ушами, она услышала собственный крик. Хелена почувствовала, как вибрации от ее стонов проникают сквозь него, словно землетрясение, разрушая в нем хрупкий контроль, который он так пытался удержать.

Ее собственный разум встряхнуло.

Она только что освободила зверя, вампира. В считанные секунды Никколо толкнулся в ее бедра и разместился у входа, губы прижал к основанию шеи и клыки уже были готовы вонзится в ее кожу.

Страх парализовал ее, когда вся нежность испарилась из его сознания, а на смену пришли дикие эмоции: голод, жажда, одержимость.

Его клыки вонзились в ее кожу. Она почувствовала боль. Хелена поняла, что Никколо оказался прав; он хотел сломить ее. Первобытные инстинкты пересилили в нем.

– Нет, Никколо. Подожди!
– Она оттолкнула его, но это оказалось ничем по сравнению с его силой.
– Я знаю, ты любишь меня. Остановись! Черт бы тебя побрал!

Головка его члена проникла внутрь нее, и Хелена не могла поверить, что часть ее хочет того, чтобы он остановился, ощущения были такими потрясающими, такими правильными.

Но ее страх перед тем, чтобы быть иссушенной и сломленной, потому что он выпустил на волю его жажду к ее крови, оказался сильнее.

– Пожалуйста, - прошептала она, поглаживая его затылок и густые, черные, волнистые волосы.
– Ты можешь остановиться, я чувствую твою любовь ко мне. Ты не хочешь причинять мне боль.

Она чувствовала, как его сердце колотится около ее обнаженной груди. Он втянул клыки и перестал пить из Хелены.

Хелена вздохнула.

Сейчас, когда он снова взял себя в руки, Хелена испытывала полное разочарование. Да, ее разум переполнял страх - их обоих - но ее тело желало его.

– Прости, любовь моя, - прошептал он около ее шеи, посылая мурашки по всему телу.
– Я думал ,что достаточно силен, чтобы противостоять тебе. Я не кормился в течение нескольких дней. И даже если бы смог, то не стал ничего менять. Я жажду только тебя.

Скатившись с нее, он прижал голову Хелены к груди. Она могла ощущать его эмоции. Неудачу. Позор.

– Никколо? Все хорошо. Правда.

Она посмотрела на него, черты его лица снова и снова разжигали в ней желание. Его острый, покрытый щетиной, подбородок, темные ресницы и густые прямые брови были произведением искусства.

Закрыв глаза, он кивнул.

– Мне очень жаль, что я причинил тебе боль, любовь моя. Прошу, прости меня.

Она улыбнулась и прижалась к его груди. Его сердце так бешено колотилось.

– Не волнуйся. Все будет по-другому, как только ты обратишь меня.

***

Словно ушат холодной воды вылили на голову Никколо, внутри все сжалось от слов Хелены. Мысль о том, чтобы обратить ее была абсурдна. Он любил ее. По-настоящему любил.

Она оказалась права, когда сказала, что его мир покрыт мраком... он сам был таким. Черт возьми, он высокомерный, упрямый, беспощадный ублюдок и всегда таким будет.

Она заслуживает лучшего. Не имеет значения, сможет или нет, он освободиться и все равно останется тем, кем был, и убийство всегда останется частью его в большей или меньшей мере. Он понимал это, после того как Обскурос оставил позади себя разрушения.

Так много жизней преждевременно угасало каждый день. Число Обскурос росло и они должны быть уничтожены.

Он всегда хотел быть Палачом, Генералом Королевы или нет.

Затем еще одна ужасающая мысль возникла... подземелье Рейны. Симил упомянула о судьбе, которая могла бы быть, если пророчество не сбылось бы. Cristo sacro, какой бардак!