Привлечение русских сил зависело также от стимула материального. В 1867 г. в правительственных сферах развернулась большая дискуссия о привилегиях русских чиновников в Царстве Польском. Поводом для нее послужили предложения Берга и составленный в их развитие проект Д. Н.Набокова — преемника Милютина на посту главы польской канцелярии Александра И. Характерно, что и без того достаточно высокие запросы наместника канцелярия сочла необходимым скорректировать в сторону еще большего увеличения затрат. Сверх льгот, положенных чиновникам западных губерний, русские чиновники Царства Польского получали ряд дополнительных. Беспрецедентные щедроты Берга и Набокова в отношении порядка чинопроизводства, размера жалования, условий выслуги пенсий, обзаведения земельной собственностью и воспитания детей за казенный счет встретили резкое неприятие глав центральных финансовых ведомств — министра финансов М. Х.Рейтерна и государственного контролера В. А. Татаринова.

Выражая сомнение в обоснованности прогрессивного роста жалования по мере выслуги лет, Рейтерн напоминал о том, что речь идет об «огромном числе должностей в разных управлениях Царства, открытых наплыву чиновников из Империи». К тому же данная мера «привлечет в Царство весьма много лиц с посредственными способностями, которые… к делу… будут равнодушны». Недоумение министра вызвала готовность раздавать чиновникам имения, предназначенные к продаже для обеспечения ликвидационной операции. «Было бы осторожнее, — рекомендовал Рейтерн, — не возбуждать вовсе вопроса о награждении… землями в Царстве и об оказании–каких–либо льгот или пособий для приобретения там казенных имений покупкою»89.

В отличие от отзыва Рейтерна, заключение Татаринова опоздало к моменту обсуждения вопроса в Комитете по делам Царства Польского и не нашло отражения в его журнале. В своей критике проекта государственный контролер пошел дальше министра финансов. «Я не думаю, — писал Татаринов, — чтобы Царство Польское как в топографическом, так и политическом отношении находилось в положении столь исключительном… Соединенное железными дорогами со столицами Империи, пользуясь относительно лучшим климатом и представляя все удобства жизни, Царство Польское, конечно, в настоящее время не может уже считаться таким краем, пребывание в котором было бы сопряжено с лишениями».

Облегченное чинопроизводство, по мнению государственного контролера, чревато умножением обладателей высокого класса, которые вследствие недостатка подходящих должностей в польских губерниях неизбежно устремятся в Россию, где также вряд ли найдут себе применение. «Опыт доказывает, — продолжал Татаринов, — что вызов русских чиновников в Царство Польское далеко не представляет тех затруднений, которые изложены в представлении статс–секретаря Набокова». При этом он ссылался на вызов людей для реформируемого губернского управления и вновь образуемых контрольных палат: число соискателей тогда превысило количество вакансий настолько, что пришлось вводить особый институт кандидатов, Государственный контролер допускал определенные льготы русским, но не видел причин выходить за рамки привилегий, существующих в других отдаленных частях державы. Наконец, предлагалось — опять–таки из соображений экономии — не распространять действия новых правил на тех, кто начал службу до вступления закона в силу 90.

Комитет по делам Царства Польского дал проекту Набокова более умеренную редакцию, не удовлетворив, однако, всех пожеланий главных финансистов страны. В целом обсуждение 1867 г. вполне подтвердило сделанное двумя годами ранее наблюдение П. А.Валуева о том, что «патриоты наши не дешевы»91. Желание добиться экономии побудило Комитет ввести ограничения географического плана на перемещение государственных служащих. В 1869 г. этот орган специально рассмотрел случай с чиновником, приехавшим для замещения должности в варшавском губернском жандармском управлении с Дальнего Востока. «Если… чиновники переводимы будут, без особой нужды, из одной окраины в другую, — гласило заключение Комитета, — то это будет составлять лишь бесполезное обременение для казны». Запрещение переводов из отдаленных губерний дополнили весьма путаные правила о перечислении служащих смежных губерний 92.

Сведения Татаринова о большом числе желающих служить на западной окраине в 60-е гг. находят подтверждение в других источниках. В 1867 г. жандармским властям поступила жалоба на ломжинское губернское правление, которое месяцами держало вновь прибывших за штатом без содержания. «Бедственное положение русских чиновников, вызванных и добровольно приехавших с целью получить службу в губерниях Царства Польского, — говорилось в документе, — превосходит всякое вероятие… Все русские убираются понемногу восвояси, некоторые из них, не имеющие средств, обязаны возвращаться пешком, проклиная день прибытия своего в Польшу». После предоставления льгот наместник получил свыше 2 тысяч прошений об определении на службу в Царство Польское 93.

Планы Милютина в отношении личного состава администрации Царства Польского осуществились Лишь отчасти. Сопоставление перечней «первоначальных членов крестьянских комиссий» со списками лиц, занимавших в 60–70-е гг. губернаторские и вице–губернаторские посты, дает не так много «пересечений»: по подсчетам Я. Козловского, в 1867–1875 гг. из 35 губернаторов и вице–губернаторов лишь 10 служили в Учредительном комитете и комиссиях по крестьянским делам, кроме того, пятеро бывших комиссаров заняли должности начальников уездов. По свидетельству М. И.Венюкова, деятели крестьянской реформы не послужили «зерном при создании нового административного персонала в Польше»94. В последующие десятилетия, правда, милютинцы продолжают пополнять руководящий состав местной администрации. Это объясняется как колебаниями политического курса, так и достижением чиновниками необходимого для высоких назначений класса. Должность же крестьянских комиссаров просуществовала в Царстве Польском гораздо дольше, чем мировые посредники в других частях Империи (в 1897 г. на службе находилось 83 комиссара), и оставалась оплачиваемой лучше, нежели чиновники иных категорий 95. Предполагавшая общение с народом, она продолжала быть недоступной для поляков. Сфера компетенции комиссаров отличалась большой широтой, включая на рубеже веков, в частности, надзор за ходом переселений 96.

В 70–80-е гг. ведение русского дела на западных окраинах не переставало занимать умы, находя отражение не только в публицистике и мемуаристике, но также в произведениях художественной литературы. Против «проклятых милютинцев» (А. К.Толстой) была обращена едкая сатира «сына» Козьмы Пруткова: