– Припасли, для особо важных персон.- Ахмет выбросил бомбу наружу.
– Поехали, пока ещё что не рвануло.
–

Мотор ожил, и вскоре они на предельной скорости обогнали первый джип, здороваясь с каждой колдобиной жалобным криком рессор. Красно - бурая равнина, утыканная кустиками, исполосованная трещинами, тянулась до горизонта. Типичный ландшафт для полупустыни. По нему и мчались джипы в направлении Кабула, пока не заметили звено чёрных вертолётов, летевшее далеко над горизонтом. Кожевников тут же укрыл машину в неглубокую впадину. Вроде не заметили, прожурчали себе дальше, других американцев бомбить..., то есть, афганцев...

Юра поймал себя на мысли, что болевшая голова плохо соображает. Утешило, что у остальных, у пехотинцев, "крыша" вообще съехала - разбежались и залегли, прячась от родных вертолётов.

Из командирского джипа никто не разбежался. Обсуждали, что делать. Роберт снова "завёл пластинку" про маяк. Если б в самом начале его включили, сейчас бы уже приземлялись на военном аэродроме под Кабулом. Там ждёт Джон Гринсдейл, представитель ООН, которого Директор ФБР сумел припахать для помощи в эвакуации. Увидев на физии Кожевникова недоверие к этому неизвестному типу. Роберт малость пригасил его воспоминаниями своего детства, где этот Гринсдейл частенько приходил в гости к родителям. Короче, давно знаком, можно верить. Он и держит вертолёт для эвакуации. Едва включить радиомаяк, сразу вышлет...

...по их души. И отстреляется всем боезапасом.
– Только такое предположение и пролезло Юрке в больную голову, но он его не высказывал. К чему обсуждать очевидное? Однако полковник буркнул, что ЦРУ явно удалось скормить армейским штабам дезинформацию о двух джипах, захваченных талибами в этом районе, и рассчитывать теперь приходиться только на себя, захватчика. Хуже всё равно не будет, включай свой маяк. Но ждать тут очередной бомбёжки кажется ему пределом тупости. Пересечемся с вертолётом по пути в Кабул, поглядим - кто расторопней. Если окажемся мы, будем прорываться по резервному варианту - к российскому консульству. Роберт заспорил только по инерции. Понял, что военная база явно приготовилась к вторжению, и будет отбиваться до последнего. Значит, консульство. Вокруг него блокпосты охраняемой зоны, под защиту которых по оживлённым улицам города они проберутся без особых проблем. Оттуда можно будет связаться с Вашингтоном. К согласию подтолкнуло полное отсутствие дальней связи - на всех частотах звучал непонятный вой. Видимо, это выло ЦРУ.

Когда выбор сделали, полковник Кожевников повернулся к Юре.

– Раз решились за консульство, боюсь, в Кабуле придётся кое-что уточнить. Сделаешь одну проверочку, на вшивость.
–

– Кого?
–

– Да генерала нашего, Штеменко. Дойдёшь по одному адресу, и кое-что спросишь. Ничего сложного. Но...ладно, это потом, если до Кабула доживём.-

Если..., это было далеко не простое "если", и потому потребовало разъяснений от Ахмета. Тот заверил, что техника проверена не раз. Отключает по команде всё, что возможно из электроники в системах огня и наведения всех американских ракет, самолётов и вообще всего прочего, что возможно. По словам Роберта Палмера, того самого специалиста, что передал Джерри талибам, программное обеспечение в американской военной технике, поступающей в Афганистан, настроено на высший приоритет команд с Джерри. Помните два Фантома, которые развернулись после ракетных залпов, догнали нас, и... улетели? Джерри заблокировал их автоматические пушки и пулемёты, потому и улетели, убедясь в этом после своей второй атаки. Короче, пробьемся, не сомневайтесь.

Роберт включил радиомаяк, махнул рукой второму джипу, и полковник завёл мотор. На этот раз Кожевников не стал устраивать гонок. Ехали на приличной скорости, но ямы и колдобины получали от него вполне достаточное уважение, которое поддерживал и Ахмет регулярными докладами "всё чисто". Это было непривычно, и бодрило больше, чем прежние атаки ВВС США, так что через час продвижения в сторону Кабула Юра ощутил нечто вроде облегчения, когда Ахмед доложил о цели на двенадцать часов.

Вскоре на горизонте загудела точка. Это был вертолёт, но агрессивный или мирный, дисплей Ахмета пояснить не мог, просто высветил сверху точку и "погнал волну", на этот раз двойную.

– Юра, придётся отбиваться.
– Сказал Ахмет.
– Джерри отключит его пушки и встроенные пулемёты, но в Анаконде может торчать и стрелок со своим пулемётом, по опыту знаю. Простой или крупнокалиберный, не знаю, но уж точно без всякой электроники.
–

– У нас тоже есть. Крупнокалиберный.
– Юрка обрадовался возможности хоть что-то делать. Невыносимость ожидания исчезла в приливе злости. Откинув брезентовый верх машины, вцепился в рубчатые рукояти тяжёлого пулемёта, и передёрнул затвор. Роберт зажёг оранжево-зелёную дымовую шашку - для проформы запалил, на авось, потому что вертолёт явно атаковал. Но вдруг пилот рехнулся, и передумал стрелять по своим? Хотя казался нормальным, нацеливая скорострельные пушки, способные за пару секунд превратить обе машины в железные клочья. Но когда Анаконда с грохотом пронеслась над головами, так и не выстрелив, на лице Роберта вспыхнула улыбка сумасшедшего - на железном брюхе ясно виднелась знакомая ооновская эмблема. Он вцепился в локоть с воплем "Не стреляй, это наши!", спасая вертолёт от очереди стограммовых свинцовых "карандашей" с никелевым наконечником.

Американцы извечно перебарщивают с оптимизмом. Всё у них всегда о,кей, и наплевать на реальность. А стальная "реальность" между тем развернулась, догнала и зависла, глядя пустыми жерлами своих автоматических пушек. Которые не стреляли. И опять не стреляли. И...когда пилот в этом убедился, он развернул вертолёт бортом, в котором распахнулась железная дверь. Из чёрного проёма выщелкнулось пулемётное дуло, и не тратя времени на всякие церемонии вроде прицеливания, выбросило длинное пламя пулемётной очереди по второму джипу. Тот резко вильнул в сторону, и перевернулся. Вокруг него вздыбились песчаные фонтаны Из шести морских пехотинцев, что находились в машине, выскочить попытался лишь один - пуля сорвала его голову, словно орех.

Юрка стряхнул руку американца, и повернув пулемёт, нажал на спуск - загрохотавшая очередь наискось хлестанула по вертолётной морде, заставив вздыбиться и резко отвернуть винтокрылого упыря. Это сбило прицел пулемётного виртуоза, который перенёс огонь на них. Вокруг джипа засвистел воздух, а два гулких удара по правому борту заставили Кожевникова резко крутануть руль.- Стой!
– заорал Юрка, с трудом удержавшись на ногах. Трудно попасть в вертолёт на ходу, и полковник успел это сообразить - машина развернулась и встала, как по заказу борт-стрелка - такой профессионализм и спасает жизнь. А вертолётчик на миг забыл про своего снайпера за пулемётом, и пока выравнивал и поворачивал стальную махину, Юра успел поймать летающего урода в прицельный круг. Они начали стрелять одновременно. Тот, сверху, извернулся невесть как, и ухитрился из пикового положения вздыбить песок позади джипа и пробить колесо прежде, чем точная очередь в дверной проём отсекла его от желания шевелиться. Словно монеты от должника, пули звякнули в кошельке кредитора - сполна расплатились? Сполна...Вертолёт шатнуло, словно пьяного, и повело в сторону. Он пытался выровняться и подняться, но вторая очередь оставила чёрные дыры под винтом и толкнула набок. Тёмную тушу крутануло на месте, она задрала хвост, и тяжело рухнула мордой в песок, упала набок, вздыбив тучу пыли. В этот пыльный клуб Юрка и послал остаток боезапаса - и получил отклик в виде гулкого взрыва и языков пламени.