– В какой мастерской?
– спросил, наконец, генерал бесцветно.

– Откуда я знаю? Сейчас и дорогу не найду.-

– И как? Узнал насчёт заказа?
– Очень мирно и добродушно спросил Штеменко, и впервые глянул в зарешеченное окно.

– Так точно. Был не готов.-

– И что дальше?
– Генерал по прежнему смотрел в окно, словно спросил просто так, для проформы. За окном что-то более важное, вроде пары грузовиков во дворе. Может, прокатиться решил от скуки, да с ветерком, вперегонки с талибами и патрулями?

– Да ничего. Отправился в консульство.
–

Генерал повернул голову и посмотрел в глаза.
– И всё? Ничего не забыл?
–

– Да нет вроде. Ну, разве что... полковнику по рации доложился, как и было приказано. Но это само собой.
–

– Ну да, ну да...- Рассеянно кивнул генерал, снова уставляясь на грузовики.
– А где сам полковник был?
–

– Оставался на месте, в закоулке каком-то. Ждал доклада.-

– И что он ответил?
– Генерал начал разглядывать свой письменный стол. Для разнообразия.

– Сказал, едут в консульство, а мне велел добираться пешком, там было недалеко. По дороге услышал стрельбу. Это всё.
–

– А какой заказ, узнал?
– Генерал поднял голову и словно кольнул зрачками.

Юра пожал плечами, по прежнему старясь изображать барана: - Цинки обычные. Ну, гробы в смысле.
–

Генерал снова уставился в стол. Лицо словно замёрзло. И сказал замороженным голосом: - Значит, ты...доложил Кожевникову, что заказ не готов, и он...-

– Не совсем так.
– Поспешил перебить Юра, почуявший смертельную опасность непонятки, что возникла в генеральской голове.
– Я доложил, что вообще нет никакого заказа. Поначалу не понял ответ хозяина, этого Амирхана.
–

– И что полковник?
–

– Сказал, что они едут. Вроде обрадовался, по голосу. Я ещё удивился, с чего? Родные эти гробы ему, что ли?
–

Генерал вскинул голову и снова уколол зрачками. Жить - или не жить? Вот в чём вопрос. Спасти могла только смелость, рождённая отчаянием, и Юра самым спокойным и простофильным тоном спросил: - А для кого гробы, если не секрет? Михалыч сказал, что американцы каких-то двоих из наших привезут. Я их знаю?
–

Генерал глубоко вздохнул. И спокойно ответил: - Не думаю. После зачистки одного аула обнаружены два трупа, судя по всему, наших граждан. Консул сделал запрос по пропавшим без вести. Пока у американцев в холодильнике. Но излишнее любопытство не приветствуется, ты знаешь?
–

"Буду жить" - перевёл для себя Юра последнюю фразу, и торопливо опустил глаза.
– Виноват, товарищ генерал.
–

– Ладно, свободен.
– После долгого изучения физии подвёл итог генерал, и Юра ушёл собираться. Кажется, пока удалось выкрутиться.

Вспоминая допрос, он постепенно понял, что по настоящему ударила генерала вовсе не сообщение о "проверке на вшивость", что устроил покойный Кожевников. Она зацепила, понятно - но и только. А вот глаза дрогнули да лицо поплыло от крылатых ракет - вот что его ударило, как боксёра в челюсть - так, что он перестал понимать ситуацию. Он на миг, но растерялся. Этого он уже не понимал.

Юрка вдруг осознал, что всегда смутно не нравилось в армейской службе. Запрещено думать. В армии за тебя думают те, кто выше званием и должностью. Ты должен только исполнять приказы. На первый взгляд просто. Исполнять и верить тем, кто отдаёт тебе приказы. Дело в этом, наверное - верить. Если веришь, это легко. А Юра потерял эту веру. Как и полковник Кожевников, в своё время. Похоже, перестал верить и генерал, когда услышал о крылатых ракетах. Чёртов зачищальщик начал сознавать, что и его запросто могут зачистить. Видимо, ставки в игре огромны, раз уж ЦРУ пошло вразнос. Если оно кидается крылатыми ракетами стоимостью в миллионы долларов, это уже истерика. Они никого отсюда не выпустят. Пусть подумает над этим.

Генерал действительно призадумался. Как ещё объяснить его звонки по телефону в аэропорт Кабула с просьбой перенести вылет самолёта на два часа? Потом - ещё на четыре. А потом - и вовсе назавтра.

Юрка лежал одетым на постели, пытаясь мыслями заглушить головную боль. Он невольно стал свидетелем чудовищной авантюры ЦРУ, и только теперь она осознавалась по настоящему в полноте причин, и главное - следствий, одно из которых грозило снести голову. Обдумывая вопрос со всех сторон, он пришёл к выводу, что операция ЦРУ не выглядит авантюрой, если Россия дала гарантию молчать. Почему - другой вопрос, пока не актуальный. А хамство, с которым ЦРУ свистнуло у Президента электронную сверхзащиту, этот сверкающий цилиндрик под именем Джерри, оно - от сознания безнаказанности. Скорее всего, Президент США лично выщелкнул серебристый цилиндрик из приборчика, и передал Директору ЦРУ. И улыбнулся по американски широко. "Пусть вашему пакостнику Бен Ладену в Афганистане снятся хорошие сны. Он работает на благо Америки".

Мировая политика всегда так вершилась. Растут и наливаются яблоками причины на дереве войны, а когда созреют, поводы начинают сыпаться желтеющими листиками. И уж чтобы яблоню не потрясти - нет такого человека среди политиков. Всё это было, и это в порядке вещей. Другое дело, что такой порядок никому не нравится. Настолько не нравится, что древо раздора трясут только глубокой ночью, и случайному свидетелю лучше не освещать лица ручным фонариком, если хочет дожить до пенсии.

Видимо, и генерал хотел, потому что через час в консульство заявился мистер Джон Гринсдейл, представитель Конгресса США, один из трёх наблюдателей ООН, которым американские военные были вынуждены разрешить пребывание в Афганистане.