Хотя это было излишним: малыш Клюпп держался молодцом. Казалось, усталость или уныние — это вообще не про него. Так, лишь немного пошатывался на ходу, пытался насвистывать какую-то мелодию и время от времени хихикал. А в остальном он был бодр, как огурец!

Вскоре огонек снова мелькнул впереди, но на этот раз совсем близко, а затем будто растворился. Там, где он был секунду назад, оставалась едва заметная полоска бледного отсвета на неровной влажной поверхности камня.

Когда Одд подошел ближе, то обнаружил неглубокую нишу в стене, в которой сидел тощий орк, сложив друг на друга согнутые в колене ноги! Сначала он показался Одду мертвым — его лицо, плечи, руки и ноги были неподвижны, словно сплетенные из сухих веток. Он был очень похож на тех, что следили за кострами на дне Дымной ямы, но чем-то неуловимо отличался.

Перед орком тускло мерцало холодное живое пламя: на дне какого-то черепка в его ладонях лениво ползал по кругу светящийся зеленым жук. Орки хорошо ориентируются в темноте, но для того, чтобы видеть, им все же необходим пусть даже самый слабый источник света, для человека почти не отличающийся от полной тьмы.

Одд зажег свою лампу. По сравнению со светляком она выглядела яркой, как праздничный фейерверк. Когда свет отодвинул тьму, друзья застыли от неожиданности: за спиной орка был еще проход, почти не заметный за выступом. Кто-то здесь хорошо поработал киркой. Следы ударов испещряли поверхность камня снизу доверху. Из глубины на пришельцев со страхом смотрело три пары глаз.

Сидящий орк вдруг резко выгнулся, вскочил и беззвучно бросился на Одда. От такого напора мальчик, хоть и был крупнее нападавшего, едва не отлетел под зазубренную ленту. Если бы он упал туда, то только с вцепившимся в него безумцем, которой бы разделил судьбу своего противника.

Одд сгруппировался, стараясь не уронить лампу, уперся как мог в вязкой грязи тоннеля и прижал шею орка локтем к стене. Крокк вцепился в его ноги, которыми тот пытался оттолкнуть мальчика, и подхватил болтающуюся лампу.

Притиснутая к стене тварь шипела. Человек и орк, возможно, впервые за столетия, так пристально смотрели друг другу в глаза.

Между тем Клюпп проскочил в нишу и дальше — в скрытую за ней низенькую пещерку, что-то лопоча на непонятном для друзей языке.

Орк в руках Одда явно задыхался, но не проронил ни звука, плотно сжав неровные, словно иссеченные ножом губы. Его глаза наливались кровью, багровея. Наконец он прекратил сопротивляться и обвис, как тряпичная кукла. Одд только в эту секунду заметил, что Клюпп дергает его за рукав, пытаясь освободить обитателя подземелья.

— Отпусти! Отпусти! Он просто защищал их!

Одд отпустил руку, и орк сполз на пол. Посмотрев туда, куда показывал головастик, мальчик увидел три грязные фигурки, казавшиеся тщедушными даже рядом с Клюппом.

— Это его семья!

Клюпп сделал им жест рукой, который у всех народов означает «Пожалуйста, не беспокойтесь».

— Он их защищал, — сказал головастик уже тише, хватая за подбородок валяющегося на полу орка и несколько раз хлопнув его по щекам ладонью. — Ты же мог его убить! А он просто живет здесь!

Похоже, все обошлось: орк дернул ногой, за которую все еще держался перепуганный Крокк. Мальчик разжал пальцы. Тогда орк медленно отполз вглубь своего жилища, не забыв прихватить на пути бесценный черепок со светляком. Одна из трех теней тут же бросилась к нему, затащив в узкий, как нора, боковой проход. Еще две пары глаз следили за происходящим из-за ее спины. Никто из них не проронил ни звука.

— Это его семья, — повторил Клюпп. — Он просто защищал их от нас.

Это была одна из немногих сохранившихся в подземельях семей. Настоящих, где мать и отец растили своих детей. Узнай Харкан о них, то немедленно бы послал стражу, чтобы убить. Жить семьями оркам было запрещено.

Подземный город состоял как бы из нескольких слоев жителей, словно гигантская каменная луковица. На самом виду, у входа в гору копошились бесчисленные рабочие орки. За ними следили воины. Где-то в глубине пещер надзиратели заставляли работать похищенных на поверхности детей, добывавших драгоценные камни. Сами орки были слишком тупыми, чтобы отличать одни камни от других. Даже их огранкой занимались люди — несколько бывших мальчишек — из тех, кто еще в детстве попал в шахты, уже не помнящие, что где-то наверху есть другой мир, кроме этих подземелий.

Однако же Свиная гора, изъеденная за тысячелетия бесчисленными норами, завывавшая в глубине брошенными штольнями и отростками полуобвалившихся тоннелей, скрывала целый мир изгоев — безумных древних отшельников, скрывающихся от Харкана семей и совершенно диких орков, не признающих никакой власти над собой, которые сбивались в банды, нападая на сородичей.

Эта семья обосновалась в одном из самых опасных мест — вблизи Дымной ямы, где их в любой момент могли обнаружить.

Ни у кого из них не было имени, и жили они в постоянном страхе столкнуться со своими недружелюбными соседями. Однако, как объяснил орк-отец, жили они хорошо: такому множеству крыс, как обитало здесь, в тоннеле, позавидовали бы даже короли! Ну, позавидовали бы или нет, мы не знаем: королей в подземельях не осталось. А крыс там было действительно море разливанное.